ДИМЧАЙ (Алания)

…Раннее-раннее утро. Превозмочь сон помогает лишь кофе. Надо мной - тростниковый навес, сквозь который уже всей своей молодой силой ломится солнце.
- Эй, просыпайся…
- М-мммм…
- Хватит спать, соня, собирайся давай – мы едем в Димчай!..
- А?!.. Что?!.. – уже бегу…

…Сперва шоссе. За ним – деревенский большак… сама деревня… Саманные дома, сады… сады… В них – виноград, мандариновые деревца (их плоды зелены, как оливки), свечами – в небо – тополя. Улица в пыли, а сквозь ту пыль августовские смоковницы протягивают нам тяжелые ветви со своими поспевшими плодами. Синий-синий инжир… Синее-синее небо… Протягиваю к нему руки оттуда, из моего бездонного прошлого. Детство. Память. Жизнь…

…Вот идёт баба – широкоплечая крестьянка в выцветших шароварах и платке. «Здравствуйте, бабушка, Бог в помощь!.. Как поживаете, что думаете о нынешних временах?» - Непередаваемая, усталая, лукавая улыбка на морщинистом, выжженном всеми анатолийскими ветрами иконописном лике. – «Здравствуйте и вам. А я что ж? В поле работаю. Сейчас вот деду своему обедать несу. Вы кто? А, ну, известно, городские – оно ваши городские дела. Водицы испить не хотите ли? – На здоровье…» - Припав, пьём.
«Благослови Вас Господь, бабушка!» - «И вам того же. Лёгкого пути…»

…И вот по серпантину горной дороги («Ой! Осторожно! Не поворачивай туда, ой, да гляди ж на дорогу – а-ааа! – там же экскаватор! – Ой! Ай!..») поднимаемся к нашей цели. Здравствуй, Димчай. Вход – будто в Аид спускаемся. Темень… непроглядная. Каменные ступени. Слышно, как капает вода… Тут же – табличка: «К сочащимся камням не прикасаться!» (Честное слово, там так и было написано.) Вода здесь и правда сочится из камней – я, невзирая на запрет, потрогала. Вниз… вниз…

…Пещеры: целый город… или запредельный мир? – пространство перетекает в пространство. Каменные трубы – извивы, изгибы – словно застывший орган (привет тебе, о ставшее классическим определение архитектуры!..). И начинаются чудеса: выросты камня (сталактиты, сталагмиты) – «Две совы». Друг к другу прижавшиеся круглые совушки. Правда. Очень похожи. «Мать и дочь» - словно две людские фигуры: «Мама (стоит недвижно, в длинном, до полу, платье), я боюсь! – Не бойся, дочка…» - Гимн защите.

…А вот оно и озеро, указанное в путеводителе (земной путеводитель, не обижайся, но ты на Земле – там, а мы в этот миг в Аиде – здесь!.. Мы тут – совсем другие. Мы тут - сами себе снимся!..). Да, озеро. Только маленькое. Крошечное. И всё понемногу уменьшается… уменьшается… Над головой смыкается понемногу – склеп. Мой спутник, мне: «Боишься?» - «Не-а.» - Бравада, разумеется. В каменное сердце гор без душевного трепета не войти – никому.
…И вдруг!.. – Музыка?.. Может ли это быть?..
- Слушай! Это правда музыка, или мне кажется?!..
Непередаваемо серьёзный – и таящий бездну (как эта пещера!) – взгляд.
- Конечно, нет. Это поют души тех, кто здесь жил давным-давно…
Своего ли знакомого, прославленного скептика слышу я?!.. Сейчас громыхну грозой!.. А-ааххх, ты-ыы!...
…Но вот поворот – и там на табуретке сидит старичок. Это он играет на свирели. Звуки плывут и оседают в камнях, становясь застывшей в веках музыкой, музыкой, музыкой... Лицо милого моего насмешника довольно и умиротворено: «Поверила! Поверила!..»

- Ну, теперь давай обратно, бледная вон какая стала, эх ты!..
- Я не бледная, мне хорошо, я здесь, в этот вот камень, вхожу, как в вечность!..
- Я понял тебя. Сейчас организуем чай, да покрепче…

Долгий, долгий - длиною в столетие - путь наверх (а глубь тянет!.. Мол, не ходи, не живи, останься с нами, будешь петь, росою каменной будешь течь…).

…Свет!.. Выпили чаю. А там, в долине – речка!.. Шумит, бурлит, сверкая, плещет – завлекает, зовёт в гости.
- Ну, Елена!.. Довольно с тебя всякой подземной мистики и прочей ерундистики. Сейчас мы спустимся – да ты на тот римский акведук не гляди – приди в себя. Мы там будем есть рыбу…

…О да, рыба – это свежевыловленная форель. От неё ещё пахнет – даже не дымком, а этаким намёком… Сидим на низеньком диванчике (вышитые подушки) – почти что на полу, тем самым древним римлянам подобно. С нами – друзья, знакомые друзей, дети друзей и их родственников. Смех, детские визги, мамы увещевают, как водится: «Тихо, детка, за столом шуметь неприлично, кушай рыбку…» - «Не хочу рыбку, хочу виногра-аааду-ууу…» - «Сейчас папа купит…» - И усатый папа с улыбкой до ушей идёт покупать дитяти виноград. И очередные друзья принесли домашний самогон, пахнущий – ясно, что виноградом – листьями виноградными. Пробовали степенно, на язык – по чуть-чуть. Хвалили умелые руки хозяйки, и закусывали ярко белевшей в надвинувшихся сумерках сочащейся дыней, которая была – не как камни. Она была – живая. И наступила осень.

…А горная река грохотала и тоже смеялась. Она была с нами – ей хотелось в тот знойный, катящийся к концу день сделать людям хорошее: плеснуть в разгорячённые лица прохладой… подарить свежесть…Она – нас – любила!.. Её смех и веселье я слышу и сейчас.

…Поклон тебе, земля Анатолии. Поклон вам, друзья мои. Поклон мой – тебе, подарившему мне этот светлый день…

Елена ИВАНОВА