Многоликая Индия. Орчха.

Городок Орчха ( в буквальном переводе - затерянное место).
Это было, пожалуй, самое удивительное утро в моей жизни. Я и моя приятельница проснулись еще до рассвета. Никому ничего не сказав, вышли из отеля. Напротив нашего дворца за полуразваленным забором стояло, укутавшись в предрассветную дымку, такое же полуразрушенное, но очень красивое средневековое здание, заросшее мхом и увитое лианами. Оно смотрело на нас черными проваленными глазами. Мы же, затаив дыханье, боялись даже пошевелиться, чтоб не нарушить этот хрупкий нереальный мир. Ощущение было такое, будто за нами – настоящее, а впереди – прошлое. И мы уже перешагнули эту грань.….
Шли молча в звенящей тишине. Лишь проходя мимо того таинственного здания над нами прошелестели крылья больших темных птиц . Спускаясь по извилистой тропинке мимо пустыря и огромного дерева с огненными цветами, вдоль покосившихся трущоб направились к древнему индуистскому храму. Его резные каменные купола тянули руки к небу, а сам он врастал в каменный постамент. Поднявшись по высоким ступеням, остановились у огромной деревянной двери. Храм был закрыт. Мы постучали. И в двери открылось окошко, за которым, улыбаясь, стоял монах. Но вид у него был совершенно не монашеский. Какой-то весь чумазый (да простят меня Кришна, Вишна и все индийские боги). В оранжевой, видавшей виды, юбке, темном растянутом свитере, желтой безрукавке поверх свитера и, похожим на банное полотенце, тюрбаном на голове. Даже в своем тюрбане он был ниже меня на пол головы. Его детские каштановые глаза и улыбка во все лицо никак не сочетались с бородой. Такой себе монах-гномик. Мы сказали, что хотели бы попасть на утреннюю службу. Он закивал головой, как султанчик и, показывая своими маленькими ручками, пригласил зайти… в окошко. Переглянувшись, мы послушно полезли в дверное окно.
Все внутреннее убранство храма - это красная деревянная картинка божества в нише, украшенная шариками и цветочными гирляндами. Т.к. ниша находилась высоковато, то к ней была приставлена, сколоченная из досок тумба. На нее, видимо, и взбирается наш монах, чтоб поклонятся своему божеству. Мы ступали по каменным плитам, хранящим вековые тайны. Монах же, чинно заложив ручки за спину, стал нам показывать храм. И только потом я поняла, что говорили мы каждый на своем, но на одном языке.

Этот храм не был похож ни на один из тех, в которых мы уже побывали. В нем не было вычурных каменных кружев и скульптур, не было росписи, витиеватых восточных узоров…. Но его средневековая сдержанность, наполненная струящимся золотом первых солнечных лучей, вызывала восторг. Слева от алтарной возвышенности была маленькая дверца (не иначе, как для гномов), в которую и юркнул наш монах, увлекая нас за собой. Мы не задумываясь,т.к. мозг продолжал пребывать в летаргическом сне, последовали за ним. В чужой стране, в затерянном во времени и пространстве городе, упираясь руками в потемневшие стены, мы карабкались по высоким винтовым ступеням вверх за монахом по узкому ходу внутри стены практически в темноте. А на душе было спокойно и светло. И наконец, преодолев все ступени и этажи, оказались на крыше храма. Мы ликовали! Дух захватывало от панорамы просыпающейся Орчхи. От трелей птиц, льющихся ото всюду. От невероятного количества храмов, дворцов, кенотафов. От завораживающей красоты природы. И ничто не напоминало о настоящем. Мы были в 16 веке. Время остановилось, замерло в этом чудном городке. Жизнь текла в нем размеренно и тихо. И только у нас, стоя на крыше храма, рвало крышу от увиденного. Но чудеса еще не закончились. Наше внимание привлекло огромнейшее дерево с неоново-зеленой листвой. Наш монах издал какой то звук и все листья взмыли вверх!!! Попугаи! Это была огромная стая зеленых неоновых попугаев, которая, оказывается, жила на одной из купольных крыш. Глядя на нас, монах радовался своей проделке, как ребенок.

Обратно мы спускались сияющие и излучающие счастье. Попрощавшись со своим маленьким монахом, как с близким и родным человеком, вернулись в уже оживший городок. Повсюду открывались двери магазинчиков и кафе, наводились порядки у маленьких одноэтажных домиков, в трущобах варили на кострах и керосинках завтраки, у колонок мылись и стирали белье. Медленно, спокойно, в атмосфере какого-то умиротворения. На небольшом, расположившемся рядом, рынке появились торговцы сувениров, овощей, местных сладостей и красок гулал (таких же ярких, как сама Индия). У храма Рай Раджа было многолюдно. Местные и паломники обращали на нас внимание. Один белобородый старик с палочкой выступил вперед и уверенным поставленным голосом (учительским, как позже выяснилось) на хорошем английском поинтересовался откуда это к ним таких красивых дамочек занесло, коим в царских палатах не спится, а по крышах храмов с рассвета гуляется. Нас тут же обступила толпа зевак. Им интересно было все: и какой у нас климат, и какие овощи-фрукты произрастают, и что готовим и едим, кем и где работаем.… И, конечно же, – понравилась ли нам Индия. На этот вопрос я ответила себе еще на крыше открытого нами храма Чатурбхудж. Там я поняла эту удивительную и прекрасную страну. Я впустила ее в свое сердце. Глубоко. Навсегда.
Не спеша, как все индийцы, мы направились к замку-форту. По дороге к нам прибилась худющая рыжая псина. Покинув свою собачью стаю, она волочилась за нами. Если мы останавливались, любуясь тихими водами Бетвы или каменным величием средневекового моста, она оглядывалась, возвращалась, ждала. Вход в форт преграждали огромнейшие, потрескавшиеся от времени и обожженные солнцем, деревянные ворота с ржавыми металлическими конусообразными шипами. Войдя через калитку, мы увидели такой же одинокий и заброшенный город-дворец.
Тихо, будто боясь потревожить хозяина, поднялись по его каменным ступеням на отрытую арочную террасу. Я ощущала себя героиней волшебной восточной сказки. Радж Махал был непревзойден в своем величии. Потемневшие от времени неприступные стены были пропитаны дворцовыми тайнами и продолжали жить своей загадочной жизнью. Мои мысли кружились в танце под высокими арочными сводами, сохранившими былую красоту и роскошь затейливых узоров и красок. Ноги ступали по мозаичным плитам, по которым, быть может, ходил сам великий могол. Бесконечные башенки, купола, изящные галереи, внутренние дворики, резные балкончики и вычурные окошки манили своей таинственностью.… Как вдруг громкий лай разорвал в клочья мою чудесную сказку. Свора «придворных» собак по праву хозяев напала на нашу тощую рыжую псину и опустила меня на землю. Не знаю, чем я думала, когда начала топать и кричать, отбивая бедолагу от разъяренной стаи. - Видимо, снова ничем. Но, пожалуй, это и помогло нам ретироваться за пределы дворца . Причем живыми и почти невредимыми. Немного потрепанные мы гордо вышагивали после схватки по мосту, который возвращал нас в городок. Псина преданно смотрела в глаза и повиливала радостно хвостом. На том же месте, где повстречались, мы расстались. Каждый пошел в свою сторону. Наша боевая подруга к своим сородичам, а мы вернулись в свой роскошный дворец-отель и реальность.
Уже с Санджи и своими «боевыми подругами» мы вернулись в Радж Махал. У входа нас встречало хвостатое семейство сборщиков дани.

Отдав малышам бананы, а их родителям печенье, мы с умилением наблюдали, как обезьянья детвора уплетает за обе щеки. Странно, но эти проказницы не вызывали страха, как вриндаванские разбойницы. По террасам и галереям бродили немногочисленные туристы. Щелкали фотоаппараты, телефоны. Мы слушали удивительную историю строительства грандиозного комплекса для великого могола, который провел здесь лишь одну ночь. Блуждали лабиринтами дворцовых комнат и двориков. Восхищались сохранившимися мозаиками и росписью. Конечно, на этой огромной территории было где уединиться и даже затеряться. Но от утренней таинственности и волшебства не осталось и следа. Только грифы, сидящие на куполах, с непокрытой головой и белой манишкой на длинной голой шее напоминали о «параллельном» мире, в котором мы побывали утром.