Юрмала как приключение

Юрмальский живописец Виталий Ермолаев гораздо лучше рассказывает эту историю. У него есть невероятной красоты картина с морем, лисенком, женщиной, созерцающей море, и другой главной героиней, которую видно на полотне только при специальном, «вечернем» освещении – Девой Марией.

Меня особенно вдохновила тема «Птицы Счастья», а главное – позитивный, оптимистичный настрой, с которым Ермолаев создает картины и говорит о них. Художники в наши дни спешат воплощать в работах собственную боль, разочарование и беды окружающего мира. Они молодцы, всё делают талантливо, но на их выставках впадаешь в депрессию.

Светлые картины Виталия – тонизирующая душу арт-терапия, органично подходящая свежему юрмальскому настрою – с ветром, сосновым воздухом, просторами моря и чайками, которые, я совершенно уверена, голосят в небесах о твоем личном грядущем счастье.

Вкусные ягоды, как и в начале XX века, продолжают выращивать в дачном поселке Меллужи, хотя слава главного клубничного поставщика Риги и Санкт-Петербурга уже осталась в прошлом. Клубника продается на лотках на улице Йомаса, в пяти минутах размеренной ходьбы от дома художника.

Парк Кемери спит, как в сказке Шарля Перро. Уснули ажурные мосты и беседки, уснула река Вершупите и старый лес, уснул пёс на цепи перед брошенным санаторием «Кемери». Даже днем здесь легко наслаждаться беззвучием, рекомендованным Мастеру Маргаритой. Не умолкает кукушка, прогнозируя вечную жизнь, на пеньке шуршит белка, по берегам джазируют лягушки, но отдельные живые звуки только усиливают эффект сонной, кромешной тишины.

В будний день по парку можно гулять полтора-два часа и не встретить ни одного человека. Уже давно отдыхающие не ходят по дорожкам ради оздоровительных променадов. А ведь рассказывают, что не только воздух и старый серный источник, но и лес Кемери лечит от разных недугов. Нужно только знать, к какому дереву подойти.

Целых сто лет - со времен Николая I и до 40-х годов прошлого века - Кемери процветал как юрмальский курортный центр. Теперь в парке заправляют комары, призраки и молодожены. Сохранилась единственная традиция: в день свадьбы пройти через все мостики над рекой – и будет вам счастье.

Но «Кораблю» фатально не везет. Недавно ушел из жизни основной держатель акций, и начались заморочки с наследством. Поэтому никто не имеет права использовать полностью готовый к работе санаторий. И высится он, белый и прекрасный, окруженный сеткой-забором, охраняемый черным псом, который равнодушно поймал мой взгляд, вздохнул и отвернулся.

Кемери, поэтичный ландшафт с налетом качественного упадка, так и просится к возрождению. Замутить бы здесь живые квесты на лесных запутанных дорожках, среди заброшенных построек и множества тайных мест, где можно спрятать «клад» или очередную «подсказку»! Забава популярная, и отдача непременно будет.

Об этом не упоминают в туристических буклетах, и гиды не всегда расскажут, но все должны быть в курсе: именно на Кемерском торфянике снимали «Собаку Баскервилей» с Василием Ливановым и Виталием Соломиным. Вот по этим самым кочкам скакал Стэплтон – Янковский, отстреливаясь от сыщиков. Около этих бездонных озер прогуливалась Ирина Купченко и предупреждала, что «рано любоваться красотами болот – орхидеи еще не зацвели».

Если вы знакомы с фильмом, ландшафт узнаете сразу. Сейчас через нетронутые болота можно пройтись по специально оборудованной деревянной тропе. Народу опять мало, поэтому знакомство с царством мхов, болотных сосенок и омутов проходит в относительном одиночестве. Идешь по доскам над трясиной, а в голове всплывают реплики персонажей, и, когда становится особенно тихо, так и ждешь, что раздастся леденящий душу вой. Абсолютный восторг!

Кое-кто плотоядный на Кемерском торфянике все-таки водится: росянка зеленеет на кочках и охотится на насекомых. Здесь много бабочек, стрекоз и жучков, но увлеченному энтомологу будет трудно за ними гоняться. Стоит опустить ногу с помоста и попробовать встать на мох, он тут же проваливается, как мягкая губка, в торфяную неизвестность.

Парк Кемери, торфяные болота, галерея со светоживописью, четыре спа-процедуры, – день промчался, как стрекоза над омутом. Думала, что к ужину обнаружу себя счастливой, но утомленной, однако не учла фактор Юрмалы.

Организм набрался сил вопреки интенсивному расписанию, а шило в районе заднего кармана брюк, в котором Лестрейд держит пистолет (это последняя аллюзия к фильму, больше не буду!), не успокаивалось: Рига совсем близко! Что тут поделать? Моя внутренняя путешественница опять переиграла сибаритку.

Я бы расценила бросок в Ригу после ужина как лишнее метание, но двухчасовая прогулка среди подсвеченных разноцветными огнями вечерних кабачков обернулась изящным эпилогом ко всей поездке. На маленькой эстраде пели тягучую румбу, рядом, на темнеющей площади, уличные артисты жонглировали огнем. Повсюду цвели розовые кусты, и на скамейке целовались влюбленные.

Внушительный мрачный байкер, весь в черепах и бороде, не дав испугаться, подхватил меня и поднял к самому верху скульптуры «Бременских музыкантов». Дотянувшись до клюва петуха, я поняла, что путешествие получилось и удалось. Завтра домой, а сегодня я пью кофе в Риге!

Утром в Юрмале лил дождь. Но чайки кричали, по-прежнему, вдохновенно, и тучи рассеялись. Я съела на пляже мороженое и наснимала кадров с морем. За несколько дней отдохнула так, как не получалось за месяц. У Юрмалы появилась новая поклонница, а у меня – еще одно место, по которому приятно скучать, пока планируешь с ним следующую встречу.