Восточный экспресс. Станция пятая.

Вполне допускаю резонный вопрос с вашей стороны - а где это Вы, милостивый государь, научились так шпрехать по-турецки, а самое главное - зачем? Минутку. Прежде, чем вам ответить, я должен выйти почти что к самой оркестровой яме, дождаться, когда свет медленно приглушится, и я останусь в круге желтого пятна от софита. Сажусь на стул, поправляю полы пиджака. Носком ботинка щелкаю по доскам сцены, поднимая облачко талька. Станиславлюсь в паузе. Улыбаюсь. Говорю.
Действительно. Зачем мне, человеку с тремя высшими образованиями, с двухлетней практикой в Нью-Йорке, в старейшей адвокатской конторе и пятью годами работы в Лондоне; для чего мне, человеку, имеющему две квартиры в Москве, одну в Йорке и еще одну в черт знает какой далекой Азии. Зачем мне турецкий язык? Для чего он мне нужен?
Встаю, делаю два шага в сторону и снова щелкнув носком ботинка, резко оборачиваюсь и указываю пальцем на стул:
Если бы я был им, таким успешным и обеспеченно чванливым, то пожалуй, что турецкий мне бы был как в той бане пассатижы. Но я за какие-то грехи не он, и я почему-то родился здесь, и в моей жизни, если что-то и происходило, то только по воле случая, по велению этого маленького «УПС». Такого неожиданного и нежданного «упс». Судите сами, дело обычное. Вы теребите шариковую ручку, раздумывая над двумя самыми важными для вас вопросами. Жизненно важными. Как заполнить эту анкету о приеме на работу таким образом, чтобы не выглядеть полным идиотом. И как не насажать орфографических ошибок. Вот так и я в один из дней заполнял анкету для принятия на работу в крупную строительную компанию. Пункт «Владеете ли вы иностранным языком». Нервно грызу кончик ручки. От английского языка устойчиво в памяти сохранилось только одно выражение: «Ху сгрыз май пенсел». Понимаю, что работодателя этим не впечатлю. Решаю выбрать язык, который сто процентов никто не знает. Догадываетесь, какой язык я написал? Год живу спокойной жизнью, работая на благо компании. Даже поправился на полкило. И только договорился с секретаршей генерального сходить в кино, как вызывает уже упомянутый шеф и говорит: «Садимся к туркам в субподрядчики. Так что тебе там рулить придется, втолковывать по-ихнему, если что не так». УПС... Стою, мну в кармане билеты в кино. Смотрю в глаза кормильца и говорю: «Без проблем, хоть завтра». Выхожу с работы и прямиком иду на больничный на две недели. Ну дальше вы уже догадались, какими словарями и разговорниками я лечился.
Подхожу к стулу и волочу за спинку его в глубь сцены. Софит сжимает пятно света и переходит в затемнение. А затем яркий свет.

* * *

Очень яркое солнце, выходишь из автобуса и получаешь от светила жаром по шекам и по роговицам . Автовокзалом назвать этот комплекс как-то не совсем верно. Думаю, может быть, строили сначала аэропорт, а уж потом по какой-то причине передумали? Уж слишком масштабно как-то для простого автовокзальчика. Из пережитых в автобусе часов рождается мысль пройтись пешочком. Город раскинулся передо мною как паутина из красных черепичных крыш, наброшенных на высокие шпили минаретов. Через пару минут прогулки вдоль шоссе мы с отдышкой сошлись во мнении, что ходьба пешком по жаре - не самое увлекательное занятие, и были уже готовы обратиться к мозгу с просьбой придумать что-нибудь для сохранения сил и водно-солевого баланса. Мозг категорически безмолвствовал. Но судьба была благосклонна к моим стопам. В десятке метров впереди меня остановилась очень старая и ржавая Хонда. Когда я поравнялся с ней, то стало ясно, что Хонда все-таки больше очень ржавая, чем очень старая. Я заглянул в открытое окошко машины.
Водитель Хонды оказался мужчина глубоко за. Его возраст противоречил спортивному костюму цвета морской волны и красной футболке с изображением мультяшного «Тануки». Нет, ну если бы дело происходило в Японии, я бы не удивился, там на этом сказочном персонаже, этакой енотовидной собаке с большим пузом и такой же огромной мошонкой, помешаны все дети в возрасте до 90 лет. Я и сам бы не против пожить пару лет как Тануки. Знай себе шляйся по лесам, пей сакэ и соблазняй девиц. Но Тануки во всю грудь пожилого (и почтенного) турка, это как то инфантильно (ну по-моему).
- Турист?
- Да.
- Русский?
- Да.
- Пешком нельзя, пешком плохо. Говори отель. Я люблю русских. Я в отель тебя.
- Я говорю по-турецки.
- Ты русский?
- Да
- Турист?
- Ммм...
- Hadi otur.
- Sağol.
Через пять минут езды я прощаюсь с мыслью посетить изумрудную мечеть. Мой новый знакомый оказался гончаром в бог знает, каком поколении. Поэтому было решено отправиться на мост Ирганди, где у него маленькая лавка с керамикой. Но кроме радости от лицезрения этих керамических творений, меня манила перспектива увидеть этот знаменитый мост. Мне не доводилось увидеть мост ветра и дождя в Китае. Ускользнул из поля моего зрения и красивейший Капелльбрюкке в швейцарском Люцерне. Так что упустить возможность посетить и увидеть собственными глазами мост, который входит в первую десятку самых красивых крытых мостов в мире, я просто не мог.
Как говорят в Одессе: «Таки да». Мост Ирганди действительно был, мягко говоря, презабавным. Небольшой, одноарочный, он разместил на своем загривке огромную желтую гусеницу навеса, внутри которого располагается «империя сувенирки». Что там только не продают. Пытаюсь прикинуть, сколько же всего здесь было продано за пять с лишним веков жизни этого каменного красавца. Визави-гид, как будто угадав мои мысли, говорит, что рынок тут совсем недавно, а до этого мост был и складом, и конюшней, и еще бог знает чем. Чиник рассказывает еще что-то интересное, но слушаю его через слово, так как вокруг столько всяких разностей, что мозг лихорадочно решает задачу «кому из друзей чего прикупить». И кстати, «чиник» - это не имя моего нового друга, это скорей уж производная от названия его занятия. Керамисты в Турции еще пять веков назад вступили в непримиримую войну за долю на рынке с китайскими производителями фарфора. Надо сказать, что в те времена слава китайского бисквита (тонкий фарфор) была даже больше, чем «Доширака» в наши дни. Поэтому торговцы турецкой керамикой, развозя ее во все уголки мира, часто рекламировали ее как "не хуже китайской" (chine). Так и привязалось к изразцам, посуде и прочему керамическому творчеству гончаров именование «чина керамика». Я любовался выложенными на обозрение копиями изразцов из самых известных мечетей, на посуду, пестрящую растительными орнаментами. Я увлекся этим занятием и не заметил, как сзади ко мне подошел человек и приставил к моей спине нож.

Devam edecek (продолжение следует)...