Trip to Персия (часть 2)

На следующий день предстоял долгий переезд в город Йезд (441 км), но сначала мы поехали в Персеполис. Еще в ожидании рейса на Шираз Омид показывал мне картинки-реконструкции дворцов и храмов Персеполиса. В эти реконструкции я не очень верю, уж слишком много веков прошло с тех пор. А развалины впечатляют. Конечно, что поцелее, давно растащено по музеям. Но чудом сохранившиеся под песками барельефы подданных из разных народов, приносящих дары персидскому царю – потрясающее зрелище. Омид по картинкам из своей папки перечислял эти народы, но дело не в названиях. Я представляю восторг ученых, впервые откопавших эти изображения, ведь они созданы ранее 330 года до н.э., когда Персеполис был разрушен.

Хотя в словах Омида звучало осуждение греков как захватчиков, он признавал, что персы сами нарвались: все-таки первым Ксеркс пришел в Грецию и сжег Афины. Я вспомнила поговорку: «Кто посеет ветер — пожнет бурю». Омид пришел в восторг и записал ее для памяти. Оказывается, в их языке есть похожая пословица. Тут самое время отметить его уровень знания русского языка – мне опять очень повезло, как и в Египте. Например, когда я угостила Омида тульским пряником, который не съела в самолете (во время длительных переездов Омид не обедал, чтобы не уснуть за рулем, а мне неудобно было есть на его глазах), он встрепенулся и спросил: «Тула – это куда не ездят со своим самоваром?». Правда, поговорку «Кому суждено быть повешенным, тот не утонет» Омид не сразу понял и не принял. Это я пыталась умерить его пыл в защите от ковида: будучи привитым, Омид постоянно носил маску с клапаном, а под нее надевал обычную медицинскую маску, руки постоянно обрабатывал спреем, на заправке надевал одноразовые перчатки из полиэтилена, чтобы не коснуться крана, которым пользовались другие водители… Меня это слегка напрягало, т.к. и мне приходилось сидеть в машине в маске. На улице я ее сразу стягивала, но в помещениях и машине приходилось надевать. Ну у всех свои тараканы.
По Персеполису мы ходили довольно долго, территория большая. Правда, когда я спросила, можно ли подняться к видневшимся на горе еще каким-то крупным барельефам, Омид сказал, что идти туда далеко, а мы увидим нечто подобное в Некрополисе (Накше-Рустам по местному). Гробницы персидских царей находятся относительно недалеко от руин Персеполиса. Правда, они частично закрыты лесами из-за реставрации, но что в Иране заботятся о сохранении доисламских памятников – радует.

Во время поездок я часто покупаю книги по местным достопримечательностям, особенно если у меня нет путеводителя по этой стране. Собираясь в Иран, я и не рассчитывала на покупку подобной книги на русском языке, но оказалось, что зря: книгу про Иран в целом я купила как раз около кафе, где мы остановились при переезде в Йезд.
Переезд был довольно тяжелый: я не очень выспалась из-за празднования Нового года, так что в конце концов меня срубило, несмотря на игравшую в салоне местную музыку. Пела какая-то сильно известная в свое время иранская певица. Я спросила, а в каких нарядах выступают на концертах певицы (учитывая повсеместное требование носить хиджаб). Оказалось, что после победы исламской революции они вообще не выступают в стране, им пришлось уехать, чтобы продолжить карьеру. Последнее время вышло послабление: певица может выступать на концерте, если на концерте присутствуют только женщины. Что называется, без комментариев. И это в 21-м веке!
В отель Moshir al Mamalek Garden 5* мы приехали довольно поздно. Пока Омид ставил машину, меня зарегистрировали, но он все переиграл: попросил номера рядом на первом этаже. Жаль, что я не поняла их переговоры: отель представляет собой несколько переделанных в отель исторических зданий, окруженных садиком, так что вход в номер был буквально со двора, кровать буквально в метре от уличной двери. Мне достался номер прямо у входа во внутренний дворик одного из зданий, так что все жильцы проходили мимо моей двери. Хорошо хоть окна выходили на огороженный палисадничек, в них особо не заглянешь. Ну и тянуло холодом от двери изрядно. Кондиционер на обогрев работал, но с ним душно, а без него зябко. Может, если бы они по-другому расставили мебель, было бы лучше, а так кровать у двери, а чайный уголок в глубине комнаты. И еще, извините за интимную подробность, в этом пятизвездном отеле сиденье унитаза было покрыто порванной текстурной бумагой, причем на крышке цинично красовалась ленточка с надписью «стерильно». На ночь глядя я разбираться не стала, но сфотографировала эту красоту и утром перед экскурсией попросила Омида узнать, что это за сервис такой в 5* отеле. На рецепции ужаснулись и обещали разобраться. Действительно, по возвращении все было исправлено. Но вот интересно, горничной самой в голову не приходило, что ободранное сиденье в принципе нельзя обеззаразить? И отклеилась эта бумага от основы явно давно. Омид посоветовал переслать фото Джемме, раз уж она просила отзывы, в том числе и об отелях.
Знакомство с Йездом мы начали с сада Довлат Абад, славящегося своим самым большим в Иране бадгиром. Слово я не сразу запомнила, но назначение конструкции угадала еще в Голестане, когда Омид спросил, для чего нужны эти башни и намекнул, что это связано с климатом. Эти своеобразные кондиционеры улавливают ветер, воздух опускается к расположенному внизу бассейну и охлаждается, охлаждая потом и помещения, через которые проходит перед выходом на улицу. Трудно зимой судить об эффективности такого охлаждения (я читала, что разница с внешней температурой может составлять 10 градусов). Да и сад зимой выглядел не особо презентабельно.

Дальше мы поехали к башням Молчания, правда, путь нашли не сразу: за 2 года, что Омид не был в Йезде, дороги активно реконструировали. Так что нам пришлось немного пройтись, т.к. непосредственно к входу подъехать из-за ремонта дороги не удалось. До просмотра серии фильмов про Иран я и не подозревала, что зороастризм – действующая религия. Мне казалось, что в местах былого распространения его давно сменил ислам. Правда, хоронить по зороастрийскому обряду в Иране запретили где-то в 50-е годы прошлого века из-за опасности возможного распространения инфекций. А башни, на крышах которых специальные люди выкладывали тела умерших, чтобы их склевали птицы, остались. В Йезде их две, одна старая, другая более новая. Омид дважды сказал, что для человека с больным сердцем подняться на башню будет тяжело, так что я поняла, что он не хочет тратить время на подъем и не стала настаивать. Хотя во время недавней поездки по восточной Анатолии мне приходилось преодолевать гораздо более крутые и затяжные подъемы.

Мы вернулись в центр города, посмотрели на площадь Амир Чакмак, посетили музей воды (Омид сказал, что нам повезло, что он открыт – ну не знаю, я вполне бы обошлась без его посещения: ничего нового не узнала).

Еще Омид в качестве сюрприза подвез к мастерской, в которой делают хну. На большом каменном жернове размалывают листья лавсонии и просеивают через сито. Единственный признак прогресса – тягловую силу заменила электромеханическая. Парень, занимающийся изготовлением хны, полностью покрыт зеленым порошком, даже ресницы. Наверняка и в легких полно хны, т.к. никакой маски на нем я не заметила. Пользоваться хной мне не приходилось, хотя я знаю, что она дает неповторимый рыжий цвет, потому удивилась, что сырье зеленое. В соседней с мастерской лавке продавались всякие специи (не только хна), но я не пошла: экзотических специй я купила много лет назад в Провансе – до сих пор не могу прикончить sumac и прочее, хотя и брала немного, и раздала на пробу.
Сладкие сувениры, которым славится Йезд, меня не вдохновили, так что брать ничего не стала. Обедать пошли в какое-то весьма аутентичное место: то ли бывший караван-сарай, то ли жилой дом, переделанный в кафе. Сама бы я точно его не нашла. Рекомендованный местный зеленый суп оказался очень вкусным, уж не знаю, что за траву они в него покрошили, а вот закуска из баклажанов показалась слишком жирной, в отличие исключительно вкусных баклажанов в Ширазе. Ну ничего не пропало: мы опять заказала обед на двоих. Я еще чай взяла, настоящий свежезаваренный чай из самовара. Омид сказал, что самовар газовый, но мне хоть электрический: это не чай из пакетика.
После обеда прошлись по старинному базару (практически все лавки закрыты, вроде как их не успели сдать после реставрации базара), потом по глиняным закоулкам. Омид хотел меня удивить местной особенностью, как перед ним это хотела сделать Джемма, показывая входную дверь того миниотеля, где мы встречали Новый год. На дверях у них два молоточка для стука, с разным звуком, чтобы знать, мужчина пришел или женщина. Но сюрприз не удался: этот фокус нам показывали в турецком Мардине (который, впрочем, расположен не слишком далеко от иранских границ). Прошли мимо закрытой на реставрацию Пятничной мечети, видели немало своеобразной конструкции носилок, которые шииты наряжают и носят по улицам в религиозные праздники – в каждом квартале свои.

На пути попался магазинчик, где торговали платками и скатертями из знаменитых в Иране местных шелковых тканей. Может, они не только в Иране знамениты, но я как-то больше про узбекский шелк слышала. И не нужна мне их скатерть (как и любая другая), но не удержалась и купила: кроме затейливого рисунка, она очень красиво переливается на свету как раз в узбекском стиле. Скатерки у них трехслойные: нарядная лицевая сторона, плотный подклад и однотонная изнанка. Продавщица утверждала, что ее можно стирать в машинке. Не знаю, буду ли я ее стирать: я еще подумываю, не повесить ли эту скатерку на стену вместо картины.
По программе после заката предполагалась поездка в расположенный в пустыне кемпинг: смотреть на звезды, кататься на верблюде и ослике, а то и на квадроцикле. Я сразу сказала, что ни на ком кататься не буду (когда Омид прикидывал, сколько времени нам понадобится на посещение этого кемпинга), а звезд в тот вечер не было. К слову сказать, накануне, пока мы ехали в Йезд, после наступления темноты было исключительно чистое небо и роскошные звезды. Для посещения лагеря Омид заказал такси (дорогу не знал или силы на завтра экономил), приехали мы в лагерь, а там нас никто не ждал: с утра, оказывается, была песчаная буря, лагерь свернули. Не знаю, состоялось ли посещение лагеря групповыми туристами, а я была рада, что мы оттуда быстро уехали.
В качестве компенсации за неудачное посещение пустыни туроператор велел по дороге в Исфахан завезти меня в городок Наин. Омид сказал, что посещение этого городка раньше входило в программу. Начали с осмотра здешней Пятничной мечети, очень древней, чуть ли не в 9 веке начали строить. Тут нет никаких изразцов, только кирпичная кладка и украшения из стука. Во дворе встречаются вставки из полупрозрачного камня (оникса?), чтобы через них проходил свет в расположенные внизу зимние молитвенные залы.

При выходе из мечети к нам кинулся знакомый Омида, который торгует там книгами и сувенирами. Мое дежурное «Салам алейкум!»(Мир вам!) ввело его в заблуждение: парень решил, что я говорю на фарси. Недоразумение быстро разрешилось, я купила у него книгу про Исфахан (слегка запылившуюся за годы вынужденного простоя торговли), парень взялся показывать нам на смартфоне фото своих детей, а в заключении подарил мне магнитик. Я выбрала с мозаичной ширазской мечетью, предварительно уточнив в Омида, прилично ли взять подарок («восток – дело тонкое»). Обсудили, не меняется ли окончание русского слова «спасибо» в зависимости от пола благодарящего, я попыталась снова блеснуть лингвистическими познаниями, сказав «шукран», но парень с Омидом хором поправили, что это благодарность по-арабски и попытались научить говорить «спасибо» на фарси, но увы, на слух я не разобрала. В общем, еле ушли. Прошлись мимо недавно частично восстановленной здешней крепости, старинных подземных водохранилищ (мы их и до этого немало видели), по пустому базару, заехали на поздний обед (обедала я, забрав с собой остатки), а Омид опять ел только фрукты и чай, чтобы не уснуть в долгом пути. Он рассказал, что в этом городе в мясных лавках продают мясо верблюда. В кафе его не предлагали, да я бы и не решилась: в советское время в Киргизии во время турпоездки в какой-то столовой нас накормили кониной. Я не знала, что это конина, но мясо мне не понравилось.