Для местных и не только

Время от времени хожу на экскурсии от «Спутника». Это так называемые экскурсии от местных и для местных. Уровень их бывает разным, поскольку проводят их непрофессионалы. Но любители иногда так глубоко копают, что находят новые и интересные факты. И вот, в последний день января решилась на одну такую: «Ускользающий Петербург: проходные дворы, парадные лестницы и коммуналка». Почему из всего перечня выбрала эту? Сейчас везде установлены домофоны, - даже на воротах дворов, не говоря уже о парадных, поэтому так просто зайти и посмотреть интересные парадные, не получится. Конечно, есть и открытые парадные. И, действительно, у гида оказалась связка «таблеток», которые и открывали нам ворота дворов и двери парадных. Не могу сказать, что узнала что-то новое о петербургских дворах и парадных, пара фактов, не более. Тем не менее, разрешите доложить. Постараюсь без лишней надобности не «грузить» именами и датами.

11 часов утра. Собираемся у памятника Ф.М. Достоевскому. В этом районе, одном из первых, стали строить доходные дома, с которыми связано появление проходных дворов, дворов-колодцев.

Выходим на Кузнечный переулок. Рядом с Владимирским собором стоят три здания. Они принадлежали содержателю питейных сборов Василию Каншину, петербургскому миллионеру. Позволить себе в столице особняк мог себе действительно богатый человек. А у Каншина он был не один. Сначала он купил двухэтажный дом: классический двухэтажный купеческий особнячок.

Слегка обустроил его на свой вкус, и приобрел рядом стоявший дом,

подарив его младшему сыну. Чтоб тот жил под отцовским приглядом и участвовал в семейном бизнесе. На старшего он рассчитывать не мог: тот водил знакомства с Чернышевским и Герценым. Через несколько лет приобрел следующий дом, перестроил его максимально роскошно, обустроил квартиры под сдачу и подарил дочерям, чтобы у них был источник дохода.

Вот это здание нас и интересовало. Здесь сохранилась великолепная парадная. Судите сами.

Жаль только, что при реставрации исторический деревянный тамбур заменили скеклопакетом. Он так выбивается из роскошного интерьера парадной.

Выходим из парадной и сворачиваем в арку двора. Двор проходной, вернее, их здесь три.

Если на улицу смотрели окна парадных помещений квартиры, то во внутренний двор выходили окна спален, кабинетов, детских и помещений прислуги. Были и исключительно дворовые квартиры. Они также имели две лестницы, парадную и черную. Зажиточные семьи обычно снимали квартиры во втором и третьем этаже, на верхнем селилась богема, а в мансардах студенты.

При строительстве доходных домов домовладельцам приходилось соблюдать несколько требований. Одно из них – площадь дворов должна быть достаточной, чтобы обеспечивать жильцам, прежде всего нижних этажей, инсоляцию. Возводить во дворах флигели запрещалось. Но служебных построек во дворе хватало. Это ледник, где хранились продукты, дровяной сарай. Конюшни, коровники и курятники в петербургских дворах — явление достаточно распространенное. В Петербурге было очень много лошадей в личном владении. Там, где лошадь, там и собственный выезд. Держали его в каретном сарае. Многие семьи держали коров, причем не только для семейных нужд, но и для продажи молока. Большинство молочных лавок Петербурга торговали плохим по качеству молоком, полученным от коров, постоянно стоявших в полутемных, непроветриваемых стойлах на задних дворах. В большинстве дворов имелся колодец с поилкой для скота.

В каждом дворе оборудовались помойные (для пищевых отбросов) и мусорные (для сухого мусора) ямы. Они имели вид избушек с дверкой или ларей с крышкой.
Ну, и наконец, выгребные ямы, к которым вела домовая канализация. На многих черных лестницах существовали отхожие места пролетной системы, распространявшие жуткую вонь. Канализационные трубы вели к выгребным ямам. Из-за отсутствия городской сливной канализации воздух дворов наполняли запахи нечистот из негерметично закрытых выгребных ям. Вывозом нечистот и мусора занимались «золотари» – в основном крестьяне окрестных деревень, где «золото» в качестве удобрения вываливалось на скудные пашни.

Воздух дворов был настолько плох, что жильцы не считали возможным проветривать помещения через форточки, несмотря на призывы гигиенистов. Положение усугублялось в теплый, а для Петербурга еще и очень влажный период. Поэтому петербуржцы так стремились уезжать на дачи, кто свои собственные, кто съемные.

Позволю себе небольшое отступление. Городская дума пыталась решить проблему канализации. В 1876 году она поручила разработку проекта английскому инженеру. Он работал над ним четыре года. Три года ушло на перевод проекта и его изучение. Несколько лет он проходил экспертизу, и… был отвергнут. Англичанин предлагал отводить нечистоты в Невскую губу, где сильное течение, которое бы уносило их в открытое море. Но он не учел ту самую нагонную волну, которая ежегодно приносит в город наводнения. А они могли вернуть жителям все ими извергнутое.

Проекты появлялись один за другим, но всегда что-то мешало. Первая мировая война, революция, гражданская война, разруха. Как говорит статистика, советской власти в Петрограде в наследство досталось 40 тыс. выгребных ям. Что-то стало вырисовываться в 30-е годы, но началась война. Короче, сооружение канализации в центральной города началось только после войны и закончилось в конце 60-х. Для остальных частей города проект только разрабатывался.

Но вернемся в петербургский проходной двор. В последнем дворе обращаем внимание на брандмауэр. В нем прорублено окно.

Это явно не согласованная перепланировка, как теперь сказали бы, которая появилась после революции. Когда квартиры стали заселять трудовым элементом, то не только делили огромные барские квартиры, превращая их в коммуналки, но под жилые комнаты отдавали кладовки, чуланы, ванные комнаты, где они были. Такие помещения обычно не имели окон, вот пролетарий и прорубал окно в светлое будущее.

Если помните, мы вошли в проходной дом на Кузнечном переулке, пройдя три двора, вышли на Колокольную улицу к Пряничному дому. Это собственный доходный дом архитектора Н.Н. Никонова. Дом шикарный и по декоративному убранству, и по добротной и дорогой начинке.

В доме изначально было 22 квартиры, по две квартиры на каждом этаже. На улицу фасадом выходит лишь небольшая часть здания, большая часть уходит в глубину. Фасад облицован майоликой, но архитектор-хозяин не поскупился и на стены внутреннего двора: здесь тоже есть вкрапления расписной плитки.

Да и арка во второй двор красивая и добротная.

Главная парадная находится под шикарным эркером.

Она имеет большой холл. На полу лежит метлахская плитка с орнаментом. Обидно, что стены парадной, украшенные лепниной, закрашены жуткой краской.

Зато частично сохранились витражи. Витражи здесь сюжетные, а значит, самые дорогие. На первом этаже они изображают семена,

на втором – бутоны,

на третьем – распустившиеся цветы

и на последнем – плоды (сохранилась всего одна ягода).

В парадной сохранились перила и двери (как и положено, во всех квартирах они все одинаковые).

Когда наша небольшая группа еще стояла во дворе, из одного окна выглянула женщина и пригласила нас зайти в квартиру. Открываем историческую дверь и оказываемся в небольшом «предбаннике», в котором две двери. Одна из них ведет в коммуналку, а вторая, каким-то образом, изначально была отделена от общей квартиры, и теперь хозяин ее, сделав ремонт, сдает посуточно. Нам позволили осмотреть небольшое помещение и предложили взять визитки, - вдруг кому-то придёт в голову снять ее для себя или гостей.

Следующим на нашем пути оказывается доходный дом в стиле северного модерна.

Здание несколько необычно для петербургской архитектуры. Я имею ввиду не модерн, а открытые галереи – это скорее для теплого климата. Здание очень сильно пострадало во время войны, восстановили только фасад, хорошо восстановили, но при этом испортили надстройкой мансарды.

Рядом с ним «шедевр» 1990-х.

Много видела примеров в Европе, в той же Барселоне, например, когда историческая застройка соседствует с новыми зданиями. Там почему-то не режет глаз, а в Петербурге не приемлю. Может быть, это предвзято и несправедливо.

Наш путь лежит на улицу Рубинштейна. Смотрим так называемый Толстовский дом.

Название неофициальное. Построен был для одного из Толстых. По первому владельцу и название закрепилось. Во все времена в этом шикарном доме селилась элита: и до революции, и в советское время, и сейчас. Во всяком случае, «таблетку» гиду не удалось добыть ни от парадной, ни от ворот двора. Поэтому входим в тот, от которого есть ключ. Здесь нас встречает историческая дверь в парадную,

метлахская плитка с узором,

изящная лепнина,

майоликовый бордюр с цветочными элементами,

темно-синий "кабанчик" на стенах и лестница цокольного этажа в стиле модерн.

Сохранилась лестница и на пролетах, только есть отсутствующие фрагменты, замененные на не понятно что.

Квартирные двери в сохранности, но под жуткой масляной краской.

Фасад этого здания не сфотографировала, поленилась перебегать улицу. Впрочем, все фасады этой улицы украшены лепниной и разными архитектурными декорами.

Тянется-тянется этот вычурный сплошной фасад, даже скучно становится. От монотонности, пусть и красивой, в сон клонит. И хорошо, когда неожиданно в этой красной линии вдруг случается разрыв, как здесь, где стоит дом № 23. Просто сценографическая картинка.

Надо сказать, что заснуть на улице Рубинштейна сложно. Она известна своими многочисленными ресторанами и кафе, львиную долю среди которых занимают питейными заведениями. Работают они поздно, некоторые всю ночь. Жильцы многие годы борются с этим, но никакие запреты не действуют. Рубинштейна «гудит» каждую ночь. Когда работа кафе была возможна только на вынос, на ограждениях между проезжей частью и тротуарами появились навесные столики.

Заботятся о своей клиентуре!

Уже Толстовский дом был нетипичен, в нем один единый двор вместо цепочки проходных, хотя двор и был отделен от улицы фасадом с огромными арками. А дом № 23 имеет открытый двор, его ограда не в счет, на всю красоту на фоне огромного здания она даже теряется. Дом известен тем, что здесь жили Аркадий Райкин и Довлатов. Памятник последнему расположен здесь же.

Появление комфортабельных во всех отношениях строений не исключало возведение домов с небольшими проходными дворами. К тому же при их строительстве порой нарушались требования к площади дворов. Они уменьшались, и появились дворы-колодцы. В одном таком мы и оказались.

Просто кошачий двор-колодец. Внизу у входа во двор специальный опознавательный знак.

Удивительно, что этот двор-колодец находится в элитном доходном доме купца Иоффе. В этом огромном доме было всего шесть квартир: они занимали три последних этажа. На втором этаже был кинотеатр на 300 мест. Первый этаж был занят магазинами. Треугольный в плане дом венчает двухуровневая башенка. Здание, как флагманский корабль выплывает на знаменитый перекресток «Пять углов». Снять его сложно, поэтому предлагаю посмотреть профессиональные фотографии, сделанные сверху.Пять углов

Даже не в таких элитных домах домовладельцы стремились строить большие квартиры. Маленькая квартира – это 3-5 жилых комнат. Они были в дефиците. Квартира из 10-15 комнат – это средняя. Стоили квартиры дорого, и чтобы как-то отбить часть платы за квартиру, съемщики пускали дополнительных жильцов: профессоры своих студентов, чиновники – подчиненных. Брали с них не только квартплату, но за обслуживание и питание. Что делал ассистент профессора Преображенского в его квартире круглые сутки? Он там жил! Столичные квартиры в дореволюционный период были своеобразными пансионами. После революции они трансформировались в коммуналки, которые до сих пор расселить не могут.
И наша экскурсия завершалась посещением коммунальной квартиры. Но на это мне смотреть не хотелось. Петербург - это не только красота.

P.S. Во время же я сбежала от коммуналки! Когда передо мной открылись двери электрички, прозвучало оповещение, что на станции обнаружен бесхозный предмет и она закрывается. В этот день не на одной станции были обнаружены такие предметы. В действительности, неподалеку митинговали в поддержку Навального, вот близлежащие станции и закрывали.