Узбекские хроники. Хроника последняя, ташкентская.

Сделав круг по Узбекистану, мы опять оказались в Ташкенте. Это был свободный от экскурсий день. Накануне, прибыв скоростным поездом «Афросиаб», поселились в уже знакомой гостинице Samir.

К концу тура наступило пресыщение архитектурными памятниками, и захотелось разнообразия. Подумывала о посещении ботанического сада, но добираться от гостиницы было не слишком удобно. Нужно было брать такси, не смогла выяснить, сколько стоит входной билет. А от обмененных сумов уже мало что осталось. Накануне поужинала в ресторане гостиницы, по цене это оказалось так же, как в хорошем кафе Петербурга. Кстати, попыталась обменять доллары у бармена, наотрез отказался; нарушать порядки не хотят. Поэтому в свободный день решила присоединиться к тем, кто собрался в Музей искусств Узбекистана смотреть коллекцию князя Николая Константиновича Романова.

В первый день тура мы останавливались у его особняка.

В этом доме, с момента его постройки и до 1919 года, находилась коллекция князя, которая стала основой Музея искусств в Ташкенте, самой богатой коллекцией картин европейской живописи в Средней Азии.

После завтрака и отправились. Учитывая, что музеи открываются не рано, решили пройтись пешком. По времени это заняло у нас минут 45 неспешным шагом. От гостиницы до метро Космонавтов – минут 15,

далее по улице Афросиаб, мимо парка (Ташкент очень зеленый город)

поворот на улицу Шахрисабс, и мы у цели.

Еще пришлось минут 15 подождать открытия. Осмотрели сквер около здания музея.

Здесь установлен памятник народной поэтессе Зульфии.

Уже дома, когда разбирала и аннотировала фото, пыталась найти название сквера. Представляете, на картах зеленая зона безымянная. Помог памятник. Наткнулась на блог, где обсуждалось место установки памятника, и выяснила, что сейчас сквер носит имя Зульфии, а в советское время он носил имя комиссара Кафанова, и здесь были захоронены ташкентские комиссары, расстрелянные в 1919 году. В 2000 году их прах был перенесен. Любопытно, что никто из оставивших в блоге записи, а, судя по орфографии и искажению слов, в основном это были узбеки, не поддерживал установку памятника Зульфие в этом месте («нехорошо посадили Зульфию»).

Современное здание для музея было построено в 1970-е годы.

Внешне ничего выдающегося из себя не представляет, а интерьеры современные, заметно, что не так давно обновлялись.

Музей сам по себе очень хорош, и не только из-за коллекции Николай Константинович. Здесь очень интересные предметы народного искусства, хорошо представлена живопись узбекских и русских художников, проживавших в Узбекистане, советского периода. Коллеги немного «прошлись» по «хромающему» этикетажу, но для обычного посетителя, не специалиста, это не будет заметно.

В музее есть удивительные вещи, например, керамика Пабло Пикассо. В 1960-е годы она была пожертвована своей исторической родине Надеждой Кашиной-Леже. В общем, если турист устанет от среднеазиатской экзотики, ему сюда дорога.

Вышли из музея, взяли такси и поехали к рынку Чорсу.

Хотя это очень старый базар Ташкента, но это традиционный восточный базар, и поскольку позади их было уже несколько, впечатления он не произвел. Коллеги пошли тратить оставшиеся сумы, а я решила пройти к медресе Кукельдаш, которое находится около рынка Чорсу.

Хотя оно неоднократно ремонтировалось и реставрировалось, но это памятник, сохранившийся с XVI века. Но удалось полюбоваться только входным порталом.

Это была пятница, о чем я забыла (в путешествиях я не слежу за днями недели, в памяти держу только даты, чтобы не пропустить день вылета), и войти не удалось. Подхожу к порталу, в левом его помещении вижу группу молящихся, быстро даю задний ход.

Рядом находится Джума-мечеть Ходжа Ахрар Вали.

Это пятничная мечеть образца, который был принят в период позднего Средневековья. Она много раз перестраивалась, последний раз в 2003 году.

Решила оставшийся час «убить» в кафе за чашкойй кофе. Пошла по проспекту Навои, но безуспешно.

Одну столовую видела, но у нее был вид советского общепита. Побродила, вернулась к рынку. Здесь мы взяли такси, чтобы вернуться в гостиницу. И обнаружился любопытный факт. Таксисты в Ташкенте не реагируют на адреса. Просят дать ориентир или показывать им дорогу. Упоминаем о станции метро Космонавтов, везет, одновременно созванивается с кем-то, консультируется о дороге. Уже когда въехали в район ташкентской «Рублевки», умудрился проскочить мимо гостиницы. Вначале думала, что это только нам не повезло. Так нет же, у всех, кто возвращался на такси, возникла такая же проблема. Но, наконец, мы все в сборе, пора в аэропорт.

Напоследок, по просьбе кого-то из группы, шофер завез на полчаса в Свято-Успенский собор.

Петербург встретил ненастной погодой и неприветливыми таможенниками. Входим в зону таможенного досмотра и слышим: «С российскими паспортами проходим дальше, с узбекскими – сумки к стенке». Убрать одно слово, и получится совсем интересно. А по прибытию в Ташкент все стояли в одной очереди! Это конец… Конец путешествию, конец заметкам, но не конец человеческим отношениям. Вопреки государственным «разборкам» контакты и отношения между людьми до конца никогда не умирали. И это вселяет надежды. А пролетевшая незаметно осенняя неделя в Узбекистане запомнится не только удивительными архитектурными памятниками, но и приветливыми людьми, теплым приемом, таким же теплым, как и погода.