Узбекские хроники. Хроника первая, ташкентская.

Тур в Узбекистан начинался в середине недели, рейс был утренний. Накануне пришлось перелопатить кучу дел на работе и дома. Поэтому в самолете я собиралась если не провалиться на четыре часа в сон, то хотя бы подремать. Увы, сосед "сел на уши" еще до взлета и сделал все, чтобы держать мое внимание до приземления. Он оказался одним из тех немногих русских, кого не удалось выдавить из Узбекистана. Летел проверить свою недвижимость, за которой наблюдает кто-то вроде второй жены. Представился бизнесменом, поэтому за 4 часа я узнала много любопытного о челночном бизнесе. Ради справедливости, следует сказать, что он дал несколько ценных советов.

В этот раз я путешествовала со своими коллегами-музейщиками (они часто объединяются, а я присоединилась впервые), и шлейф музейной специфики тянулся в течение всего тура.

Запомнилась картина на выходе из здания аэропорта в Ташкенте (как оказалось, она примерно одинакова на всех вокзалах, авиа и железнодорожных в Узбекистане). На территорию вокзалов никого не пропускают, ни встречающих, ни таксистов. Все они толпятся за ограждением на выходе из здания. Гомон стоит невероятный: громче всех кричат таксисты, предлагая свои услуги. В разных местах эта картинка имеет разные оттенки. В Ташкенте это похоже на встречу кинозвезд: приезжие идут по узкой дорожке, освещенные фонарями (мы прилетели вечером), а впереди им машут руками встречающие, словно поклонники-фанаты, в их криках слышится что-то приветственное.

Но в действительности нашу маленькую группу встречал только гид. Звали ее Дильбар Абдунабиевна. Для тех, кому это было сложно произнести, она позволила называть по имени. Она проводила группу в автобус, сказала приветственное слово, от имени принимающей турфирмы подарила каждому по тюбитейке, и мы поехали менять деньги.

Деньги – это первое, чем нужно озаботиться. Узбекистан – страна налички. Про возможность расчёта карточками в магазинах лучше не думать, опять же таких магазинов очень мало, и только в Ташкенте. Банки принимают доллары, евро и рубли, обменивают на местные деньги - сумы. Но обратно обменять оставшиеся сумы на рубли/доллары вы уже не сможете. Вернее, это возможно но только в том месте, где вы их приобретали, и если у вас сохранился об этом документ. Все это Дильбар нам сказала потому, что тур у нас начинался и заканчивался в Ташкенте, и потенциальная возможность обратного обмена была.

В стране существует два курса: официальный и курс черного рынка. Сотрудник отправляющей турфирмы не один раз предупреждал, что менять деньги следует только в официальных местах: в аэропорту, банках и обменных пунктах гостиниц. Гид также начала именно с этой информации и просила не нарываться на возможные неприятности с полицией. Неофициальный курс значительно выгоднее, и мысль воспользоваться им есть. Говорят, что в аэропорту есть обменный пункт, проверить это мы не смогли, потому что спешили к автобусу: не хотелось заставлять ждать гида. Однако в случае чего добраться до гостиницы без местной валюты не составит проблем; таксисты (и на рынках тоже, проверено лично) берут и доллары, и рубли.

Поскольку мы думали, что деньги понадобятся нам уже в первый же вечер, попросили гида помочь с обменом. Дело было вечером, делать в банках было уже нечего, но в отдельных гостиницах (а кто же знает, в каких именно) обменные пункты работают допоздна. Вот в такую гостиницу гид нас и повезла. Вошли мы туда обычными туристами, а вышли миллионерами. Обменивали по 150-200$, и большинству этого хватило на всю неделю. Выдавали нам 5000-тысячными купюрами, поэтому похвастаться шикарным снимком - куча денег на гостиничной кровати (такие делали люди в предыдущие годы, когда 5000-тысячные не были в ходу, и выдавали 1000-тысячными) - не могу. Но в дамскую сумочку пачки поместились с трудом.

Беспокоились мы напрасно, воспользоваться деньгами в первый вечер не удалось. Наш отель В Ташкенте – Samir на улице Rakatboshi.

Он расположен в районе, называемом ташкентской «Рублевкой» (здесь живут высокопоставленные чиновники, силовики, президент и крупнейшие предприниматели Узбекистана). Когда знакомилась с картой, прикинула, что до супермаркета Korzinka.uz примерно 1 км. Но дело оказалось не в расстоянии, а в отсутствии уличного освещения. Почему богатые и властные живут без уличного освещения? Загадка! В общем, кто-то пошел в гостиничный ресторан (потом сказал, что дороговато; насколько, я убедилась в последний день тура), а кто-то обошелся тем, что захватил с собой из дома.

На следующее утро Ташкент встретил нас неприветливо, было холодно и мрачно. Мне показалось, что было холоднее, чем в Петербурге. Как хорошо, что это длилось только день и оказалось аномалией для октября.

Итак, что же предложила нам принимающая турфирма Central Asia Travel.

Сначала мы заехали к нашему «соседу», чиновнику по особым поручениям А. А. Половцову. В XIX веке в районе, ныне называемом ташкенской «Рублевкой», была русская часть Ташкента. Здесь сохранился его особняк, всего в 5 минутах ходьбы от нашего отеля.

В 1896 году он был командирован в Ташкент для изучения задач переселенческого дела в Средней Азии. Половцов был интересовался искусством Средней Азии, был коллекционером. Кроме того, слыл большим эстетом и решил со вкусом устроиться в Ташкенте. Для этого он пригласил лучших народных мастеров по ганчу, резьбе и росписи по дереву для перестройки в восточном стиле здания, приобретенного у проживавшего здесь русского купца.

В здании сохранилась часть интерьеров, декорированных для Половцова.

А в большинстве помещений сейчас находятся экспозиции Музея прикладного искусства Узбекистана, для которого дворец и был приспособлен в 1937 году.

После экскурсии вышли и увидели, как грузят музейный экспонат.

Посыпались шуточки: «Это куда же перевозят? На выставку? Или к себе на дачу?».

Во дворе, практически под открытым небом стоял еще один предмет, который тоже "тянул"на музейный.

Экспонатура, встречающаяся где-попало, конечно, создает погружение в эпоху, в атмосферу; кроме того, это та самая итерактивность (все можно потрогать руками, даже присесть), столь популярная сегодня. Но как быть с сохранностью? В общем, с первых минут нашей экскурсионной программы мы, музейные сотрудники, были озадачены.

Затем нам предложили ознакомиться с сохранившимися историческими памятниками столицы. Землетрясение 1966 года не пощадило древние памятники в числе прочих построек. Мавзолей, возведённый над могилой почитаемого духовного лица Мухаммеда Абу-Бекра Каффаль-Шаши, является самым старым мавзолеем Ташкента.

Здание неоднократно реставрировали (как реставрируются сохранившиеся древние памятники Узбекистана, отдельный вопрос), и от древнего памятника сохранилось немного: часть стен с кладкой из жженого плиточного кирпича и пояса майоликовых надписей XVI века. Одна из них, на входном портале содержит имя зодчего и каллиграфа этих надписей.

Этот мавзолей стал формировать вокруг себя ансамбль площади Хазрет Имам.

В XIX веке была построена мечеть Тиля-шейха, но выглядит она "с иголочки".

Все остальные сооружения площади - новодел, как, например, мечеть Хазрет Имам, построенная в 2007 году, хотя и по канонам XVI века.

В это же время был отреставрирован весь комплекс. Беда реставрационного дела в Узбекистане в том, что не задумываясь могут разобрать древние постройки и воссоздать их уже из современных материалов. Ради внешнего блеска уничтожаются древние памятники, и они заменяются современными копиями.

Обед был в Центре плова. Это стоит увидеть, даже если боитесь попробовать. Хотя наш гид, заботилась о том, чтобы желудок среднестатистического жителя России смог переварить узбекские блюда, приготовленные в специфических условиях, поэтому возила нас в проверенные места.

Центр поражает даже не своими масштабами, а объемами приготовляемого плова. Плов начинают готовить с утра во дворе в пяти громадных чугунных казанах-котлах, вмещающих по 50 кг риса.

К 11 часам плов уже готов, а через 3 часа все казаны пусты. Сюда, наверное, съезжается обедать весь Ташкент.

Огромный зал одновременно вмещает до 500 человек. Интерьер зала и посуда просты, ничто здесь не предназначено для долгого время препровождения. Основная идея центра – простота и быстрота обслуживания нескольких тысяч клиентов ежедневно.

Основное правило при поедании плова с бараниной (чтобы тяжести не ощущать опосля): после плова пить можно только горячий чай, и больше – ничего. Даже фрукты есть нельзя.

Близко от Центра плова расположен мемориальный комплекс памяти жертв сталинских репрессий. Возведен он был в 2002 году. В 1930-е годы здесь было расстрельное место.

Выглядит это, как красивый сквер. Мемориальное место обозначено традиционным парковым элементом - ротондой.

Молодежь, кажется, не воспринимает его как трагическое место, молодожены приезжают сюда на фотосессию.

Очень интересна современная мечеть Минор, куда мы заехали на полчаса.

А затем остановились у Мемориала жертв землетрясения 1966 года.

Общий смысл нашего пребывания здесь в словах гида: «Ташкент помнит, ташкентцы благодарны». Но… от бывшего совместного «советского духа», да и «русского» тоже, хотят избавиться.

Площадь Памяти и Почести (время создания - 1991 г.). Здесь находятся монумент Скорбящей матери с Вечным огнем и Аллея Славы.

Раньше на месте скульптуры «Скорбящей матери» находился памятник неизвестному солдату. И такая история наблюдается в других городах Узбекистана: вместо привычного советского «Солдата-освободителя» установлена скульптура «Скорбящая мать», а рядом в галерее-айване – книги-памяти с именами погибших на войне местных жителей.

Площадь Памяти и Почести – часть огромной площади Независимости с правительственными зданиями и аркой Эзгулик – сооружение, символизирующее основные государственные идеи.

На другой стороне площади - особняк Николая Константиновича, большого оригинала из императорского дома Романовых.

За свои «выкрутасы» он и оказался в ссылке в Туркестане. Мы сюда подошли уже в сумерках. Посмотрели из-за ограды. Впрочем, днем тоже не войти, сейчас особняк принадлежит МИДу.

Затем нас высадили у театра оперы погулять перед ночным переездом из Ташкента в Ургенч.

Заглянув вместе с коллегами в ЦУМ и обнаружив там сельпо, я пошла фотографировать театр при ночной подсветке.

Но самое интересное увидеть не удалось. Дильбар говорила, что к театральному разъезду на фасадах подсветкой создается характерный рисунок узбекского шелка. Что делать! Поезд ждать не будет!