Грузинские истории

Я ехала в аэропорт, уже наступила осень и желтые листья разметались по асфальту. Все вещи были собраны и упакованы в коробки. По возвращении мне предстоял переезд. Я знала, что эта поездка изменит мою жизнь. Поделит ее на «до» и «после». В голове проносились фрагменты моей прошлой жизни, самый яркие и самый радостные, и они четко и жестко оттеняли тот факт, что остальная моя жизнь, кроме этих самых ярких пятен была, страшно это признать, в общем то унылой и никчемной, той, в которой я сама упорно старалась не быть счастливой, и собственно вообще «не быть». Но тогда я этого еще не понимала в полной мере, просто щемящая боль внутри заставляла слезы катиться по щекам. И они катились, как и волны к берегу, когда я проезжала по плотине. Мне так хотелось, чтобы моя жизнь изменилась. Я хотела оставить в прошлом эту тяжесть от еще не осознанной, не признанной пережитой мною боли от очень старых ран. Казалось, я оплакиваю эту прожитую жизнь, сожалея о ней, полагая что могла бы прожить ее иначе. Не могла.

Georgia, конечно необыкновенная страна. Я о Грузии. Я почему-то ждала от нее какого-то рафинада переспелой хурмы, а там оказался перец халапеньо. Зато запомнилось. Может, мое путешествие и настроение были такими, что для меня Грузия предстала совсем не курортной, а довольно суровой страной, а может - так оно и есть.

Начну по порядку. Сначала конечно же о зданиях, мое родное, профессиональное. Основная часть населения живет в деревнях. Деревни сильно отличаются в зависимости от расположения, и от возраста поселения. Поселения высокогорья довольно компактны, дома более закрытые и меньше по размерам. На участках стоят «амбары» - домик для хранения урожая, на четырех столбах, завершенных сверху плоскими дисками, в одной такой конструкции мы увидели завершение столбов из металлических тазиков дном вверх. Эта конструкция не позволяет мышам забраться в амбар, мыши вроде отрицательный угол победить не могут.

Удалось побывать в деревне, названия даже не знаю, в Нижней Сванетии, недалеко от Лентеки. В деревню вела очень непростая дорога, вроде недалеко, но серпантин, выложенный то ли шпалами, то ли брусковыми перемычками или прогонами, утомлял - в общем такая стиральная доска из железобетонных сборных изделий и по ней поднимаешься.

Любопытно, что ворота на всех участках деревни одинаковые, сделанные, видимо давно на массовом производстве, довольно красивы, раскрашены или с давно потрескавшейся краской.

Высокие заборы, из-за которых выглядывают любопытные яблони. Резво бегающее семейство очаровательных свинок. И внезапно – самодельные деревянные сани, наверное, Дед Мороз или Санта Клаус решил заглянуть сюда во время отпуска, побыть в тишине среди гор, и припарковал свой транспорт прямо у дороги.

Выше всей деревни расположены часовня и кладбище. Такая планировка поселения наводит на мысль о иерархичном расположение строений и соответствии мирского духовному. На земле живут живые, выше на горе, пойти у самого неба часовня и еще выше лежат ушедшие в мир иной. На равнине и в больших разросшихся поселениях это не так очевидно. Неожиданным была супружеская могила, где мужчина уже лежал в земле, а женский портрет был датирован только рождением, и женщина смотрела не только с каменного изображения, но где-то еще жила и глядела в этот мир. Вид с горы от кладбища открывается великолепный, я даже спросила себя, хотела бы я здесь лежать - нет, слишком сурово, слишком высоко над миром. Сванская церковь невероятно лаконична, аскетична и брутальна. Это 4 стены, дверь, два очень узких маленьких окна – одно над дверью, второе в алтаре и двухскатная кровля. Все. Здесь была церковь святого Георгия, их в Грузии много, в данном случае это 11 век. Стянута снаружи легкими металлоконструкциями для предотвращения разрушения, была закрыта наглухо, похоже открывают ее редко. На двери икона, украшена уже пожелтевшими, но очень красивыми веточками, с похожими на черничные, листьями. Такие же по форме часовни и церкви встречаются не только в Сванетии.
В долинах Аджарии архитектура домов довольно одинакова – первый просторный этаж, часто хозяйственного назначения, открытая лестница, огромная веранда на втором жилом этаже. Есть сблокированные дома – два дома, соединенные открытой лестницей под общей крышей с хозяйственными площадками на каждом этаже. Довольно удобно.
В более-менее крупных поселениях довольно много заброшенных домов, в основном советской постройки, и часто общественного назначения, и часто многоэтажныхе. В них выбиты не только стекла, но рамы целиком отсутствуют, в некоторых уже стены и перекрытия рушатся. Я сделала одну фотография, на мой взгляд, показывающую этот процесс в символической интерпретации.

Это поверхность замощенной бетонными плитками улицы, сквозь которые пробились корни дерева, выкрошив мешавшие плитки и уже покрылись зеленым мхом. Возникает ощущение, что эти здания здесь чужие, большие и ненужные, были когда-то построены, а теперь запустели, а вокруг пробивается такая близкая природе жизнь грузинского народа. Жизнь, где грузины сидят на лавочке и статично смотрят на дорогу или просто вдаль, собирают виноград со своей веранды, где из-за заборов свисают яблоки, хурма и гранаты и спелый инжир или слива могут упасть за шиворот прохожему (да-да, на меня шмякнулся спелый инжир), где хрюшки вольно и весело бегают и роют землю в поисках добычи, курицы с видом грозного птеродактиля носятся по двору, собаки беспечно спят на траве или тыкаются носом в руку, особенно если в ней сумка с едой, деловые и осторожные котэ, гуляющие, разумеется, сами по себе. И тут среди этой кипучей жизни эти остовы заброшенных кораблей, монументальные свидетели коллективной хозяйственной жизни и чего-то еще, о чем я не знаю.

Надо сказать, основная часть деревенских жителей живет довольно скромно, но, к счастью, похоже, что основное необходимое пропитание можно вырастить на месте.
Не могу не отметить – во многих поселениях, даже довольно унылых, есть отличные новые спортивные площадки, и они активно используются.

Про большие города.
Я всегда думала, что Питер для меня - город фасадов. Теперь для меня Батуми тоже город фасадов. Невероятных. А еще милых котов. Туристическая часть Батуми, расположенная рядом с набережной, состоит из небольших домиков в два-три этажа. Они милые и с очень красивыми дверями, иногда по их фасадам и балконам вьется виноградная лоза.

Интересно заглядывать в арки и проходы во дворики – там происходит совсем другая, не курортная жизнь. В основном город состоит из частного сектора и многоэтажных кварталов. Лоджии и балконы многоэтажек совершенно хаотично застраиваются стенами и присоединяются к квартирам. Эти фасады шедевральны. Такой винегрет-фасад.

В Тбилиси этот процесс выглядит еще более масштабно. Тбилиси – город пристроек, просто совсем нереальных и невероятных. Здесь к многоэтажным домам пристраиваются целые этажерки с дополнительными комнатами, причем многие из них так и не достроены, выглядит это все довольно страшно, и не только эстетически, но и с точки зрения безопасности. Интересно, какой класс сейсмичности в этом регионе, и производились ли расчеты всех этих конструкций. Эти пристройки и фасады зданий с ними вызывают в памяти картинки с изображением гонконгского города-крепости Коулун.

Центр же Тбилиси красив. Особенно ночью.

Приятно было прогуляться в темноте к горе Мтацминда, где при церкви Святого Давида похоронен русский дворянин, дипломат, поэт и композитор Александр Сергеевич Грибоедов. Ворота церкви были закрыты, но само пребывание неподалеку с могилой этого великого человека меня тронуло и взволновало. От подножия горы можно подняться на самый верх в парк на фуникулере, который изначально был построен в 1905 году. Сейчас это современное сооружение, проезд осуществляется в застекленной вагончике, подъем недолгий, но впечатляющий. Вообще, мне Тбилиси запомнился не столько своими прекрасными зданиями, коих там предостаточно, чудесным парком и мостом, мощеными дорогами, сколько ощущением постоянного движения.

Здесь очень много подростков и молодежи, она самостоятельны, шумны и веселы. Когда мимо меня пролетал мальчик на скейтборде или шла подвижная компания, с девчонками, волосы которых были украшены веночками из цветов, я улыбалась до ушей.

Отдельного внимания заслуживают рынки. Сначала мы посетили «блошиный рынок». Там среди китайских, индийских и корейских украшений, посуды и прочих сувениров - всего того, что есть на каждом сувенирном рынке или ярмарке почти в любой точке мира, попадались настоящие «блошиные товары» - вещи из нашего детства, и даже детства наших родителей, а может даже и дедов. Всевозможная кухонная утварь, подстаканники российской железной дороги разных годов выпуска, древние ложечки, конфетницы, которые стояли у наших бабушек, старые фотоаппараты, и какие-то неведомые мне предметы и инструменты, которые заинтересовали ребят. Меня же конечно интересовали украшения, но старинных было крайне мало, зато как приятно было их потрогать. Удивительным для меня было наличие вещей времен 90-х. Это же теперь история. Но мне так не нравилось то время, оно было тяжелым для моей семьи, каким-то безрадостным, бесперспективным, так что солнцезащитные очки «как в 95-м» у меня вызвали нервную дрожь. А китайские туристы с удовольствием носились в таких, да еще и с «полароидом» на перевес. Также множество плакатов времен СССР. И вообще много вещей из СССР, конец которого мне удалось застать и немного запомнить. Таки было приятно поностальгировать. И своеобразно осознание того, что со многими теперь иностранными гражданами я родилась когда-то в одной стране.

Надо заметить, что в Грузии люди моложе 25-30 лет за редким исключением русский язык не понимают, с ними уже приходится объясняться на английском. Старшее поколение довольно неплохо говорит на русском, хотя про девушку говорят – «он», так что я даже задумалась над своей короткой стрижкой, когда про меня сказали «он», но, когда водитель маршрутки спросил меня про сидевшую рядом девушку «он спит?» - мне все стало понятно и я расслабилась на счет своего внешнего туристического вида. Кстати после этого путешествия у меня выработалась привычка ходить все время в капюшоне. То ли коротко стриженный затылок больше мерзнет, то ли ветра суровые и дождь, падающий за шиворот, да, и еще падающие переспелые плоды инжира и сливы. Да, меня это впечатлило! 80 рублей стоит инжир одна штука в Сибири, а тут падает на меня абсолютно бесплатно.

Сама бы я никогда не додумалась пойти на самый настоящий местный рынок, но «за компанию» творит удивительные вещи. И не пойти, а поехать на метро. Метро в Тбилиси мрачное, плохо освещенное, неухоженное, но зато оно есть. Народ в метро совершенно интернациональный. Пока ехали на рынок, в вагон зашла слепая женщина, и начала петь, очень мощно, аккомпанируя себе на пандури – это музыкальный трехструнный инструмент, «грузинская балалайка», или лютня. С ней сопровождающая. Они прошли по вагону, собирая пожертвования, или милостыню, вышли на станции, отправились в следующий вагон, я провожала их взглядом, в моей голове все звучала ее песня, а по щекам бежали слезы. Несколько раз проходили люди, собиравшие средства для помощи ребенку. Они также ходили по двое.

По выходу из метро нам встретилась маленькая девочка – лет 6-7 – она продавала красные шарики и кричала громко на всю площадь. В городе проходил праздник Тбилисоба, но об этом позже.

Местный рынок встречает кажущимся бесконечным оживлением. И только утомившаяся собака спокойно лежит немного в сторонке, привычная к этому постоянному движению.

На рынке можно найти почти все для подсобного хозяйства, от штанги до самогонного аппарата.

Всевозможный инструмент, запчасти, кухонная утварь, мышеловки. Внезапно оказалось, что я знаю названия некоторых странных предметов - струбцина, талреп, сварочный электрод, в общем блондинкой больше мне не стать, тем более теперь я еще знаю, как выглядит токарный патрон.

В пищевой части рынка разнообразие. Мясные отделы не для слабонервных. Особенно меня всегда «радовали» лежащие в витринах кверху лапами куры, ну очень натуралистично, аж не по себе. А висящие на крюках свиные головы так вообще впечатлили, пожалуй, я просто давно не была на рынках.

Зелень, орехи, разнообразие злаковых и масла из них, специи, красивая чурчхела, блестящая на солнце своими аппетитными боками.

И очень приятным сюрпризом была кофейная лавочка, где стояли мешки с разными сортами кофе и разной степенью обжарки зерен, и улыбчивая приятная женщина-продавец нам их тут же помолола. Наверное, трудно пребывать в грустном настроении, когда вокруг тебя так вкусно пахнет кофе. Возьму на заметку этот рецепт – молоть кофе, если подступило уныние или скука. Кофейный аромат вдохновляет.

Гуляя по Тбилиси в первый день прибытия в город после двух недель разъездов по разным уголкам Грузии, наша компания несколько ошалела от пробок, светофоров и толпы. Мы шли в сторону центра и не очень понимали, что происходит. С площади валил дым, и когда при приближении оказалось, что это тысячи мангалов, стоящих на площади среди шума и кутерьмы, на которых жарится мясо – прозвучала меткая шутка про «филиал ада».

Первое мое желание было – скорее убраться с площади, пока я не пропахла шашлыком, а то потом объясни собакам, что я не мясо. В парке была толпа. Мы кое как протиснулись на стеклянный мост – он очень красив, особенно в вечерних огнях. Оценить красоту парка и прокатиться на канатной дороге в этот вечер не удалось, вокруг была какая-то бесконечная карусель. Ужинали на улице с видом на вечерний Тбилиси, надо сказать, что деревенская кухня вкуснее и сочнее столичной. Тут на нас напали котики, сражаться с очарованием которых невозможно, пришлось немного поделиться, хотя еда для них не подходящая. Котикам здесь живется неплохо, тепло, но мне было ужасно жалко котиков с больными глазами, кои иногда встречались. Вот и здесь пришел слабовидящий кот, красивый, похожий на сиамца.

На следующий день, это было воскресение, а праздник отмечается все выходные, мы решили произвести «полное погружение» и после рынка отправились прямо на «шашлычную площадь», заказали шашлык и стали наблюдать. Среди клубов дыма кипела жизнь. Музыканты ходили от одной группы столов к другой и пели.

Вокруг жарили мяло, лепили хинкали, ели, пили, общались, гуляли, неся впереди себя селфи-палки, ели пеламуши из стаканчиков – это такой десерт из кукурузной муки и виноградного сока. В этот раз встретилась девочка, которая предлагала купить салфетки.

Шашлык был хорош, удивительно, что мясо не мариновали, его просто жарили. В парке проходили выступления – дети совершали невероятные и красивые спортивные трюки, я преисполнилась восхищением, а также пели. Парк мне очень понравился – продуманный, насыщенный, наполненный, здесь я прониклась глубоким уважением к современной парковой архитектуре.

После столь насыщенного дня было чудесно пить вино на террасе пентхауса с видом на ночной город. В таком чудесном и необычном месте получилось поселиться. Кстати лифт ходил только до 15 этажа, и стоило это 5, 10 или 20 тетри (копеек), сколько оказалось под рукой - эта зверская машина не двигалась с места, пока в специальный ящичек не опускалась монетка, а путь в еще 2 этажа приходилось проделывать пешком. Так регулируется оплата за пользование лифтом, потому что жители не охотно платят за эту эфемерную, распложенную за порогом дома, услугу. Может и стоило перед горными треками размяться, но было очень лень, и потом - во мне проснулся ребенок, который обожает кидать монетки и смотреть, что будет дальше – откроется турникет метро, выпадет конфетка, поедет лифт.

Место проживания было чудесным. Во всех отношениях. «Мягкое кресло, клетчатый плед…», качели на террасе, приятное белье и отличный вид из окна, душевные хозяева и милый пекинес, который встречал всех приходивших веселым лаем, а также возникал каждый раз, как только кто-нибудь собирался что-нибудь съесть. Это милое существо вставало на задние лапки и красноречиво смотрело на подозреваемого в употреблении пищи. Один раз песик даже начал художественно и изящно прыгать на задних лапках, потому что он очень хотел что-нибудь выпросить. По словам хозяйки, этого чудесного зверя привезли ненадолго и скоро он должен был отправится обратно в деревню, но сейчас это был настоящий столичный пекинес. Вот только был у него один любопытный нюанс – он ходил рано с утра в туалет на террасе. Вот выходишь с утра с чашечкой кофе на улицу, любоваться видом на город, а тут раз - и на коврике оно. И теперь на всю оставшуюся поездку у меня осталось ощущение, что если все складывается слишком хорошо, то сейчас в бочке меда должна случиться какашка пекинеса. А вообще милая зверюга, и по лестнице лучше меня бегает. Надеюсь у него все хорошо.

Про дороги.
Качество дорог в Грузии достаточно хорошее, местами. А местами – это катастрофа. В основном это в местах производства ремонта или в горах, где есть селевые выкаты или ручьи. В целом хорошо. Ехать по горам достаточно тяжело, очень крутые серпантины, знаки «обвал» натуралистичны – скала под прямым углом и падающие сверху камни, и к великому ужасу, кое-где за знаком вполне реальное воплощение этой картинки, так что стоять в таких местах или прогуливаться по дороге не безопасно, да и проезжать как-то страшновато. Мы долго с удивлением смотрели на волшебные развязки типа «кольцо». В Грузии кольцо – это просто круг, нарисованный белой краской на перекрестке или площади любой конфигурации, в общем если не знать местности, ехать в темноте или в дождь, то легко кольцо не заметить. В отдаленных горных районах почти все водители приветствуют сигналом любого человека, а нашу необычную яркую компанию с разноцветными лодками - так особенно. Вообще, сложилось такое впечатление, что каждый уважающий себя грузин, проезжая мимо поселения, где у него есть родные или знакомые, обязательно «побибикает», а также по любому поводу – совершая обгон, или встретив коллегу (водитель маршрутки всегда посигналит другой маршрутке). От этого на дорогах совсем не скучно, даже несколько утомительно для непривычных вроде меня.

Самый тяжелый день или как я ломала древнюю крепость.
Этот день был для меня самым грустным днем путешествия. И еще я замерзла, но это мелочи. В этот день мы привязали наши разноцветные лодочки на крышу железного ослика и поехали катать реку Кинтриши, такой бодрый класс 3+ после дождика. Воды после затяжного дождика налило, и поскольку речка вытекает из заповедника - вода в ней чистая, в отличие от многих других рек Грузии. Солнышко припекало, мы потусили на красивом каменном мосту. Мне было не по себе, как-то слишком все бурлило внизу, а чувствовала я себя не очень, не очень бодро и не очень уверенно. Проехав довольно динамичный насыщенный участок, изрядно ошалев и сильно устав, разок «заэскимосив» и рассмотрев каменистое русло реки (эскимосский переворот — приём постановки перевернувшегося каяка на ровный киль при помощи рывка бёдрами и опоры на весло), я впала в некоторую панику, если не сказать истерику, и перед местом, где нужно было остановится и выйти на берег перед гидроэлектростанцией, застряла на камне, так, что все уже прошли вниз и ждали у берега возможных приключений и спас-работ. Страх, лень и нежелание опять изучать подводный мир, а также некоторое приобретенное мастерство по части сползания с камней – я часто приезжаю в них, потому что не могу вовремя принять решение, спасли меня. Лениво, но быстро подойдя к берегу я свалила из лодки с заявлением, что дальше не поеду. Это позорный шаг труса, и я его совершила. Когда ребята, покачиваемые изумрудными валами, скрылись за поворотом, я села на лодку и разрыдалась. Мне было обидно. Я так и не поняла, почему обидно. Было какое-то гадкое нелепое чувство, что от меня все чего-то ожидали, а я взяла и не смогла, приняла решение, однако сомневаясь, а потом его изменила, разбежалась и не прыгнула. Таща наверх к дороге свою радостную желтую лодку, сквозь высохшие слезы я смотрела под ноги и не могла вспомнить название того, что видела, и это меня страшно раздражало и огорчало. Я не могла вспомнить слово «фиброармирование», когда видела торчащие из криво забетонированного съезда к электростанции волокна. Как, сделав первые неуверенные гребки под мост и поймав поток вод реки Кинтриши, умчавший меня вниз по течению со стремительной скоростью, я когда-то после окончания академии рванула в инженерную область архитектуры, хотя понимала, что это очень непростое занятие. Изрядно ошалев и сильно устав, я решила сойти на берег и мне еще предстоит нести наверх лодку своей карьеры и думать, что дальше. Приняла решение, сделала, но остались сомнения, и неведомые голоса в подсознании, по отзвукам которых не понять, чьи они – бывших коллег, родственников, друзей, преподавателей, были мною не довольны, они ждали, что я пойду дальше, а я не пошла. Может, я и сама была собой не довольна, но идти дальше мне не хотелось. Несколько иная группа голосов тоже была недовольна, они ожидали, что я буду сидеть дома и закатывать банки с хрустящими огурчиками, а я здесь, в горах Грузии, тащу лодку вверх по дороге с покрытием из фибробетона, название которого не могу вспомнить. Они все были в шоке с того момента, как я перестала оправдывать их ожидания и начала жить своей жизнью, они вроде молчали, но немым укором смотрели мне в затылок. От меня ожидали, неравнодушные люди ожидали от меня другого, слишком многие в последнее время ожидали от меня чего-то, а может быть так было всегда, но теперь я отличала свои желания от ожиданий хоть сколько-то близких мне людей, и, колеблясь и сомневаясь, все же принимала свои решения. В последние месяцы это были невероятно тяжелые решения, и эта тяжесть накопилась, и едва соприкоснувшись со знакомыми до боли чувствами, когда сворачиваешь с простого и правильного вроде бы пути и все вокруг, кто кричал «давай, у тебя получится!» вдруг замирают в неодобрительном молчании, вырвалась наружу, как стремительный горный поток. В общем то ребятам было все равно, что я вышла, но мои ощущения, эмоции в этой ситуации всколыхнули многое, и я сидела, отодвигаясь вместе с границей тени все дальше от дороги, ловя лучи заходящего за гору солнца и все думала, что со мной происходит и почему. Я чувствовала себя ребенком, которого не похвалят и мне было очень обидно. Постепенно обида растворялась в звуках ручья, спадающего водопадом по мшистым камням у дороги, в колыхании маленьких желтых цветов на ветру, в шелесте листвы и бесконечно плывущих над ущельем облаках. Обида и накопившаяся боль растворялись, а мои решения оставались со мной и придавали силы.
Загорать возле дороги, ожидая что меня заберут, пришлось долго. Как назло, после дождей все каякеры, которые только были в Грузии, то есть очень много каякеров, приехали именно сюда. Все останавливались, спрашивали, что я здесь делаю и нужна ли помощь. Героем я себя в этот день не чувствовала вообще. Я честно всем говорила, что испугалась, устала и поэтому не поехала дальше. К тому моменту, когда возле меня остановилась третья или четвертая машина, я уже стала улыбаться. В этот вечер был ужин на рыбной ферме. Мне хотелось сесть вдалеке от всех и молчать, как эти самые рыбы, которых тут так вкусно готовили. Место красивое и семга с гранатовым соусом была изумительна, вдвойне изумительна еще и тем, что она тоже была моим решением, как и именно гранатовый соус и чашечка кофе вечером. В любой другой день я съем то, что предложат, но сегодня было крайне важно выбрать все вплоть до соуса. И мне сварили здесь самый вкусный кофе.

Каким было вино я не помню. Мы пили его за ужином, и в машине, возвращаясь обратно. Недалеко от Кобулети находиться древняя византийская крепость Петра. Мы заехали посмотреть на нее и на заходящее за морской горизонт солнце. Тут на меня нашло нечто плохое, дурное идейное поле, винные пары - мне захотелось подвигаться и совершить нечто героическое, и, изображая скалолаза, я стала резво спускаться по стене вниз. Надо сказать, у меня это хорошо получалось, пока древняя крепость, у стен которой сражались персы и римляне, внезапно не сокрушилась под моими пятидесятью килограммами, и, несколько разрушившись в момент поиска опоры для ноги, отсоединила от себя камушек, служивший верхней зацепкой и оставила его у меня в руке. Я отвалилась на землю, как воин, потерпевший поражение от защитников крепости, и почти виском приложилась об какой-то камень, не выпуская из рук драгоценный, добытый такими усилиями и жертвами кусочек крепости. На черепе проявлялась шишка, и несколько ночей мне предстоит перекатывать голову по подушке руками, потому что мышцам шеи от рывка станет очень плохо. Теперь я точно была ребенком, которого не похвалят. Зато пожалеют.

Религиозные места.
Как это ни странно, но о посещении религиозных мест, коих здесь много, я расскажу мало. В Грузии в принципе многие места духовно наполнены, может быть поэтому не заметен какой-то резкий контраст в ощущениях от того, находишься ли в древнем храме, на вершине холма или на берегу реки.

Более всего меня впечатлила роспись в храме Светицховели в Мцхете. На вогнутой поверхности стен и купола, расположенными над алтарной частью храма, изображен Спаситель. Я знала об этом из истории живописи, но вот впервые увидела и почувствовала это волшебство, когда, глядя на изображение оказываешься внутри, и вот уже не я смотрю на образ Христа, а я в центре его внимания и всеобъемлющей заботы. И это внутри древних стен, где хранится Хитон с его плеч, в стенах, где столетиями люди просят, надеются, верят, благодарят. Я благодарила, и немного всего остального. Изумительное ощущение. Огорчает только, что не все люди приходят хотя бы просто с восторгом и уважением взглянуть на эти величественные стены, и, вдыхая немного вечности, помолчать и хоть что-то почувствовать. Пробегающие толпы шумных туристов, гордо несущих перед собой селфи-палки, несмотря на знак «фотографировать не разрешается», вызывают у меня некоторое раздражение и сильнейшее недоумение. Вообще, у меня иногда такое ощущение, что люди не хотят почувствовать себя здесь и сейчас и отвлекают себя тем, что смотрят на все новое, да и на свою жизнь иногда через объективы фототехники, так безопаснее - все равно что дома телевизор смотреть. Пожалуй, сама этим немного грешу, что поделаешь – болезнь века.

Из города Мцхета ведет дорога на гору. Выше города расположено кладбище. А если подняться еще выше – маленькая часовня, «сванской архитектуры» - так я назвала этот стиль.

Четыре мощные каменные стены, дверь, маленькое окно и двухскатная черепичная крыша и чудесный вид на город, слияние рек и горы. И всюду ощущение соприкосновения с вечностью – в стенах древнего храма, в тишине этой дороги, в палящем солнце и могилах под пальмами, в этой крошечной часовне и в этом ветре, колыхающем пожухлую траву высоко над городом, над его суетой и жизнью.

Гори, город улиток.
Город Гори. Родина Сталина. Честно признаться - невероятно унылое место для меня.

Может, просто шел почти непрекращающийся дождь, может ощущение безысходности родилось от невозможности элементарно поужинать и отсутствия чайника в номере гестхауса, и это как раз на фоне непрекращающегося дождя. Может быть, я расстроилась из-за того, что купленная колбаса исчезла непонятным образом из сумки или я ее забыла там же на прилавке, устав от долгого и безрезультатного поиска хоть какого-нибудь кафе или ресторанчика. Но результат был таков – мне было очень тоскливо здесь.

Удивительным явлением было нашествие улиток. Они были огромные, и, ведомые дождем, выползали на тротуары, переползали дороги и их было много.

В черте города расположена крепость Горисцихе, упоминания о которой появляются в 13 веке. Сама крепость сильно разрушена, зато с нее открывается вид на весь город, и можно разглядывать в телескоп окрестности. На подходе к крепости есть необычный, завораживающий своей жестокой прямотой, памятник воинам. Они все порубаны и порезаны, погибшие в сражениях воины как есть, с рваными ранами и отрубленными конечностями, сидят кольцом у подножия горы, на которой находится крепость. Еще и под холодным серым бесконечным дождем.

У горы расположены церковь, питьевой фонтанчик у ограды. И рядом, наконец то – это было кафе. Только со сладостями. Уютное, приятное и теплое. Сладкую выпечку готовили прям на месте, и здесь я попробовала самую настоящую, самую вкусную пахлаву. Мне она никогда не нравилась, но эта пахлава была просто изумительна.
Дождь заливал, казалось, всю планету. Глубокие бетонированные канавы, такие большие, что в них можно утонуть, если упасть пьяным, были наполнены почти до краев. К счастью, удалось приготовить еду на кухне хозяйского дома, и покушать горячего, сидя на улице при свете фонаря под мокрыми виноградными лозами. Вечером отключилось электричество, оно не выдержало столько воды. Дальше пришлось жить с фонариком и без горячей воды. Дождь хлестал и барабанил с неугомонной силой.
На следующий день у меня с утра уже было кислое выражение лица. Колбаса еще вчера пропала. Ночью пришли коты, все перевернули и вылизали наши тарелки из-под тушеной в томатном соусе свинины, даже оставшиеся помидоры тушеные стрескали. Пришлось мыть тарелки холодной водой с мылом и протирать антисептическим средством для рук, кипяточком сполоснуть никак - дом закрыт, чайника нет. Это конечно мило со стороны котиков, но как-то неприятно было - что они там до этого лизали и каких мышек грызли? Оставалось только поесть мюсли с холодным молоком. Кстати на родине Сталина, в городе Гори, мне удалось-таки найти мюсли, производства Германии, такая вот интересная штука история и жизнь. Мюсли, холодное молоко, холодный банан…. А так хочется кофе… Что-то меня дернуло, какая-то неведомая сила и я отправилась рыться в шкафчиках на хозяйской летней веранде. И, о чудо – весело улыбаясь своими пухлыми бочками на полочке стояли два газовых резьбовых баллона. Дело в то, что мы так и не купили газ для горелки, потому что в Тбилиси раздобыть его оказалось непросто, а в Гори и подавно, просто невозможно. И вот, когда наступил момент безысходности и горелка стала единственной возможностью, на нас снизошла невероятная удача и баллоны возникли сами собой из ниоткуда. Представьте город, где нет пиццерии, нет готовой еды даже в самом большом супермаркете, автовокзал напоминает страшное кино, и вот почти на окраине города, на веранде в саду, среди высушенных тыкв и старых кастрюль это чудо – газовые баллоны. Пришлось воспользоваться и сварить кофе. О, это был самый желанный, самый горячий, спасительный напиток. Вечером, когда появилась хозяйка, я попробовала договорится купить один баллон, но оказалось, что это какие-то храбрые туристы оставили, и вроде как они еще вернуться и заберут. Ну и ладно, дальше без газа проживем, главное - утро было спасено.
Дождь наконец то утих и почти перестал накрапывать. Сегодня предстояло посещение пещерного города Уплисцихе.

Это невероятно живописное место с очень богатой историей. Возникновение датируется концом II началом I тысячелетия до нашей эры.

Города был обитаем в разные времена и эпохи и пропитан своей особой волшебной энергетикой.

Причудливые гроты и залы, отверстия для сбора воды, высеченные в камне системы для виноделия и хранения запасов, ступени древних лестниц.

Любопытно, город высечен на месте грунтов, отличающихся от грунтов в соседней же долинке через ручей – приток Куры. Тут же за ручьем, более желтые, с оттенком охры, породы, а здесь более серая порода камня.

Из города к реке спускается подземный тоннель. Вот же где интересно и очень ответственно производить обследование конструкций по надежности и безопасности.

Есть еще один невероятно красивый и интересный пещерный город - Вардзия, расположен, однако совсем в другой части страны.

Винный завод и светящиеся стаканчики
Чтобы понять все прелести винопития, нужно обязательно посетить винный завод.
Я не помню, как назывался наш винный завод, он находился недалеко от города Амбролаури. Выше города по дороге мы забрались куда-то достаточно высоко в гору и оказались в милейшем месте, таком фермерском уголке, где извилистые грунтовые дороги позволяют свешивать над своей колеей ветви с яблоками, заборы искусно и очень живописно состарены самой природой, а под ними неспешно разгуливают куры и поросята. Тишина и вид в долину. Красота невероятной глубины. И вот здесь, на холме расположился ангар с ним, с прекрасным напитком, возрождающим все желания жизни, если они вдруг задремали. Из огромных ржавых снаружи цистерн в ведра наливают небольшие дегустационные порции.

Внутри довольно темно. И поймав внезапный луч вечернего света мы подносим к нему стаканы и вино в них играет невероятными искрящимися красками.

Надо заметить, сами грузины предпочитают белое вино, а красное – это гостевое вино, так я это назвала. Купленные литров 15 вина мы уговорили нашей толпой за пару вечеров. Вкусненько было, да и звезды еще светили и холодно не было, в общем застали немного лета. Еще запомнилось розовое саперави в кафе у водопада Махунцети. Оно было вкусным и так нежно меня отключило, что я спала как обожравшийся пес. И вообще кафе запомнилось - отличной едой и здешней живой музыкой. А еще там затесался малюсенький рыжий котенок. Такой малюсенький. Надеюсь, у него все хорошо.

Самый ароматный виноград.
Проживая в Махунцети, мы отправились прогуляться выше водопада в верхнюю деревню. На дороге нам встретилась корова, которая неслась галопом, никогда до этого я не видела скачущих под гору коров. Затем встретилась мельница. Самая настоящая маленькая мельница со следами кукурузной муки, а вокруг камни, мох и кедры. Красиво, как в сказке, только мусор еще кое-где валяется, увы. От мельницы дальше пошли не по дороге, а по тропинке, и неудивительно – вышли в чей-то сад. Пришлось извиниться и попроситься выйти через калитку на деревенскую дорогу. Идя по дороге, мы поравнялись с виноградником, где грузин на террасе своего амбара делал что-то с емкостями и жидкостями и вкусно пахло молодым вином, а еще двое стояли внизу, и они переговаривались. Мы поздоровались, мужчина сверху стал срывать гроздья и звать нас. Парни стали отказываться, а я не стала, подошла и пожилой грузин своими большими руками положил мне на ладони темные грозди сочного винограда. Это был самый ароматный виноград, который я когда-либо встречала в своей жизни, он был не только изумительным на вкус и источал чудесный запах, но и впитал в себя то грузинское солнце, под лучами которого мы поднимались в деревню, журчание ручья и блики на воде, хвойную прохладу тропы, идущей от мельницы, дух деревенского сада и тепло рук, из которых был принят.

Дожди.
Мне довелось пропитаться затяжными аджарскими дождями.

Они поливают, кажется бесконечно, и вот – ты уже не можешь сидеть на скамеечке под виноградными лозами и пить чай, потому что очень хочется тепла и сухости.

Вся обувь мокрая, капюшон никогда не покидает головы и лучшей в мире вещью представляется сухое теплое одеяло. Вода в реках поднимается, они вздуваются и начинают бурлить. Из-за некоторых особенностей технического характера, в реках появляются горы мусора, и, как это ни звучит ужасно, самого настоящего дерьма. Некоторое количество сточных вод из туалетов стекает непосредственно в некоторые реки, а в затяжной дождь туда просто смывается все, что смывается. Последний день по реке я ехала с зажмуренной миной, выражение которой еще больше искривлялось, когда я видела проплывающее мимо нечто, напоминающее «это». Жмурилась и стискивала зубы, чтобы «это» в меня не попало. И вот после какого-то слива меня прикусило в бочке, а в воздухе запах такой, как будто рядом коровник и все его обитатели пописали. Что я обычно делаю, когда меня подваривает – я неистово борюсь, переворачиваюсь, а дальше как повезет. Но тут из-за запаха тактика сама собой поменялась, стала расчетливой и четкой - сначала появилось выражение крайней брезгливости на лице, и я так смиренно продолжила сидеть, оценивая обстановку, затем какими-то невероятно аккуратными движениями весла, чувствуя крена как никогда раньше, очень плавно выкатилась из бочки, даже носу не замочив, после чего нос уловил еще большее усиление аромата, и я очень порадовалась, что выбралась из сортир-бочки на ровном киле.
Вообще в этом плане с водой в Грузии плохо. Красивые горные реки, которые не чистые, как я привыкла видеть, а загаженные во всех смыслах – строительством вдоль них, пластиковыми бутылками, свалками и сточными водами. Чистых рек очень мало.

Сплавляясь первый день по Куре в ее верховьях, я радостно пила воду из спадающего сверху сквозь кусты шиповника родничка, довольная кричала – «дайте бутылку, я наберу чистой воды», а потом подняла взор и увидела наверху свалку, огромную свалку мусора с карбюраторами, бутылками и прочей дрянью. На следующий день мне было плохенько, ну, честно говоря, я боялась отойти больше чем на 50 метров от кустов или внезапно чихнуть.

Дорога в Местию и горное гостеприимство
Дороги в Грузии тяжелые. Долгие и трудные дороги. Об этом я уже сказала. Но самая трудная дорога – в Местию вдоль Ингури и Ингурского водохранилища. Очень красиво, очень страшно, очень тяжело.

Туда ехали уже в темноте в тесной маршрутке, и я думала, что мне реально может прийти конец, меня так укачало, что если бы я выпила литр рома и залила его бутылкой шампанского сверху вряд ли мне было бы хуже. Приехала в Местию я «тряпочкой», и честно – мне было страшно думать, что надо ехать обратно. Кстати в аптеке, когда я спросила драмину, мне ее так быстро нашли, что было удивительно, должно быть пользуется спросом. Кстати, в Грузии таблетки продают поштучно. Но это было потом. А вечером по приезду нас ждало странное местийское гостеприимство. В общем, останавливаясь в небольших поселениях, велика вероятность быть поселенным не в тот номер, который был забронирован. Хотя других постояльцев не было, хозяева сообщили, что номер типа занят и предложили поскромнее. Скрипучий старый паркет конечно романтичен невероятно, и в окна видны круглосуточно подсвечиваемые сванские башни. В номере одна розетка – хочешь лампу включай, хочешь телефон заряжай, а хочешь – обогреватель, ибо отопления нет, а уже холодно. Хорошо хоть обогреватель принесли. Ну и чудесный горячий душ с частично выбитым стеклом в окне, наверное, для лучшего проветривания, а за окном красота такая - храм, башни и снег на горах так близко уже и холодно так, что жутко, а горячая вода радует очень, правда долго не поплещешься, стекло то выбито и температура от уличной не очень отличается. И звезды, звезды…

Весь следующий день я ныла по поводу разочаровавшего меня завтрака. Звучало это, как: «неужели нельзя за 500 рублей мне яичко сварить и горошка с помидоркой дать…». Сыр, сыр жареный, хлеб, хлеб с сыром – хачапури то есть, стакан мацони и варенье. Зато чайник с кипятком и не надо газ искать, уже повезло. Я злилась. На следующий день правда хорошо покормили, картошечки жареной добавили и еще чего-то, и варенье было из инжира, меня впечатлило. Но европейские завтраки мне уже начали мерещиться в самых лучших снах.
Первый трек до ледника Чалаади был очень приятным и довольно легким. В начале маршрута строительство ГЭС, строят турки для себя. Речка перерыта, переход по навесному мосту и тропа поднимается вдоль притока. Маршруты промаркированы. С погодой повезло, было солнечно, на тропе встретилась группа испанцев. Как красиво они были одеты в цветные вещи! И радостные, что всегда добавляет привлекательности.

Подъезд к маршруту по дороге, рядом с которой расположен аэропорт – очень современное стильное здание.

Надо отметить, здания администрации, районного суда, полиции и музей в Местии достойны внимания и уважения. Интересны сочетания бетона и дерева.

Второй трек к озерам Корульди был тяжким, и что обидно, большая его часть бессмысленна, потому что озера вообще не впечатлили. После первого взлета тропы на небольшое плато расположена смотровая площадка, крест и указатели, дальше человеку, бывавшему в горах и видевшему красивые черные или голубые озера идти просто не за чем.

Тут нам встретилась собака, которая реально нас облаяла, что было непривычно. Позже я подумала, что она говорила на своем языке: «куда вы претесь, там ничего интересного, две лужицы и снег, а идти еще 5 км в одну сторону, и погода скоро испортится, глупые люди, отдайте мне свои бутерброды и идите обратно вниз, жрать оджахури пока все рестораны не закрылись…», но мы ее не понимали.

Наверху было несколько больших лужиц. И снег. Хотя, когда мы спускались вниз, встретили людей, которые шли именно за снегом. Кстати, оказалось, что большую часть пути можно проехать на машине, с другой стороны отрога.

Местия – родина известного советского альпиниста Михаила Хергиани. Об этом я узнала, обнаружив здесь дом-музей его имени. Мы спускались после трека и прошли под башней имени Хергиани. Светлая память…

Удивительно, что вечером пятницы, часов в шесть все уже закрыто – сувенирные лавочки, винный магазин, половина ресторанов и туристический центр, кстати похоже всегда закрыт.

На обратном пути в маршрутке услышали историю, охарактеризовавшую ситуацию вполне – магазин 7/24 круглосуточный 7 дней в неделю – все время закрыт, рядом с ним расположен пункт обмена валют и надпись – «я в магазине». Вот очень много где так. Поэтому мы остались без сувенирных бутылок вина. В субботу кое как нашли, где можно хорошо поесть – кафе Ушба при хостеле Ушба. Не будь это кафе привязано к хостелу, оно бы, наверное, тоже не работало. Здесь, впервые за всю поездку на просьбу завернуть с собой недоеденное, еду не упаковали в контейнер, как обычно везде было, а просто выдали один желтый целлофановый пакетик. Кстати, если слова «упаковать» и «завернуть» не понимают, надо говорить «целлофан». Знание этого волшебного слова спасло меня в маршрутке, или маршрутку от меня.

Здесь гуляли самые большие и спокойные собаки – огромные кавказские овчарки, очень шерстяные и милые.
Обратно я ехала на переднем сидении маршрутки между водителем и местной бабушкой, хотя бабушкой ее сложно назвать, несмотря на немалые года она все же была леди. Она кормила нас вкусными грушами из своего сада, не знаю были ли они помыты, я колебалась, съела и выжила. Теперь с тремя таблетками драмины и на переднем сидении мне казалось, что никакие немытые груши мне уже не страшны.
Они немного говорили по-русски, но я с трудом их понимала, и сама старалась подбирать простые слова и говорить медленно, чтобы меня поняли. Тут я впервые столкнулась с необходимостью «обороняться от дружелюбия и гостеприимства» и не стала давать общительной женщине свой номер телефона, объяснив это тем, что я не понимаю, зачем это нужно. И она и водитель напряглись, расстроились или обиделись и молчали минут 15, это было неприятно, но мне не хотелось, чтобы потом меня на новый год поздравляли незнакомые люди. Потом правда их отпустило, я выдохнула, напряжение спало, и мы стали дальше общаться. Тут, надо заметить, если не уметь сказать «нет», можно проснуться неизвестно где и неизвестно в какой компании – зато точно в теплой и с сытым брюхом. Я не проверяла, но думаю это так. Главное - не пейте чачу.
В поездке нас часто спрашивали грузины, откуда мы, и оказывается почти каждый грузин был в Новосибирске или кто-то из его родственников, а часто даже оказывалось, что кто-то из родственников живет недалеко от нашего города. Мы уже стали шутить, что, а если сказать какой-нибудь совсем далекий город, типа Хабаровск, что мы услышим? Так вот водитель маршрутки разговорился и сообщил, что он во времена СССР служил на Дальнем Востоке и был в Хабаровске.
Пока ехали, водитель и попутчица мне рассказали и показали, где из скал добывался камень для облицовки интерьеров, где была чайная фабрика, где была фарфоровая фабрика – она меня особенно поразила – огромное брошенное здание, зияющее пустыми глазницами окон. Вздыхали. Многое разрушено и брошено, но на равнине они показали мне новые чайные плантации и сады, но, как я поняла, это не сравнимо с масштабами прошлого производства.

В Батуми нас ждали дождь и шторм.

Еще куча сувенирных магазинов и настоящий человеческий отель с белыми простынями и отличным завтраком. Я наконец то почувствовала себя не животным с рюкзаком, а человеком-женщиной, хотя одеться подобающе не удалось – пришлось ходить в дождевике. Батуми утопал в дожде.

Шторм на побережье был таким сильным, что смывал кабинки для переодевания и душевые, по набережной катились пластиковые стулья, которые хозяева заведений не успели привязать. Волны с неистовым бешенством бросались и бились о берег, громыхая тяжелой галькой. Мощь, невероятная и бескрайняя, завораживала.
Всю ночь перед отлетом меня лихорадила мысль – как мы взлетим? Оторванные куски крыш бились под порывами ветра, громыхали, стучали, казалось - все вокруг завывает и нигде в мире нет тишины и покоя – везде ветер и шторм.

За долгие часы, проведенные в длинных переездах по горам, в аэропортах, поездах, такси и самолетах, в ожидании на берегах рек, вглядываясь в камни и волны на побережье, в снежные вершины, в спеющую в чужих садах хурму, в проплывающие мимо деревни и города, в лица попутчиков - я всматривалась в себя. И мне удалось, отчасти и благодаря это стране, лишенной рафинада, посмотреть в свое прошлое без розовых очков, и признать, что там был айсберг боли, старательно утопленный мною как можно глубже, что некоторые действительно страшные вещи и события когда-то коснулись моей души и моей жизни и повлияли на ее течение. Теперь во мне было достаточно мудрости осознать и достаточно мужества признать и принять это. И мне было очень тяжело, но теперь я могла вынести и пережить эту боль, потому что она больше не пряталась, и я не хотела лицемерить, прячась от нее. Отматывая по километрам обратно дорогу из аэропорта, я рыдала. И еще сутки, сидя в пустой квартире с коробками. Это был паводок слез, паводок жизни, он смывал накопившуюся боль, очищал, освобождал меня. Русло моей реки наполнится и течение жизни понесет мою лодку вниз, и я буду всматриваться в ее воды, по временам впадая в скуку, или материться на неожиданно ударивший в дно лодки камень на бурном перекате, сомневаться - «справа или слева», замешкавшись, налетать на камни, кричать от восторга или стискивать зубы на огромных валах, вариться в пене, терять равновесие, терять воздух и снова вставать, гордиться собой. Нет, я больше не буду как турки на грузинских реках строить плотину на реке своей жизни, копить боль или радость, пусть все идет своим течением, пусть всему будет свое время.

P.S. Спустя полтора месяца после возвращения я качу по щекам слезы восторга, глядя, как искриться на солнце свежий снег, и покупаю новую желтую лодку.