Антарктида: «Как я провел полярное лето»

Впервые, собирая чемодан, я брала такой необычный набор одежды в двухнедельное путешествие – сразу на все сезоны года. Вырвавшись из декабря Москвы, мне предстояло на 3 дня окунуться в лето Буэнос-Айреса, оттуда отправиться в осень самого южного на Земле города Ушуая. И, наконец, оказаться в самом необычном времени года – полярном лете Антарктиды.
Не спрашивайте меня, как я отдохнула в Антарктиде. Все мои шесть органов чувств, мозг и все тело – работали. Я не отдыхала – я открывала для себя самое дикое и необычное место на Земле. Это был экспедиционный круиз в Антарктиду, с ежедневными высадками на дикие берега Шестого континента, с интереснейшей программой от экспертов по региону, с каякингом среди снующих пингвинов, выныривающих китов и ослепительно сверкающих айсбергов.
«Не подходите к пингвинам на расстояние менее 5 метров» – предупреждают нас накануне первой высадки на континент. Однако пингвинам этот закон не писан, и скоро не мы, а они норовят познакомиться с непрошенными гостями как можно ближе. Приближаясь к острову Южная Георгия на экспедиционной лодке Зодиак (их используют для высадок на дикие побережья), я чувствую одновременно радость и удивление: сотни пингвинов встречают нас прямо вдоль береговой линии. Это королевские пингвины – самые красивые птицы Антарктики. Достигающие метра в высоту и как будто одетые в серебристый смокинг поверх белой рубашки, эти «короли» Антарктики напоминают невысоких человечков. Среди толпящихся красавцев-пингвинов я замечаю несколько «гадких утят» – они покрыты бурой шерстью, некоторые полностью, а некоторые –отдельными пучками. Дмитрий, эксперт по антарктическому животному миру, тут же объясняет мне, что это королевские пингвинята в разной стадии линьки. Рождаясь в таком буром пуховом «пальто», они к 2 годам полностью от него освобождаются. Ростом пингвинята не отстают от своих родителей, поэтому и непонятно, что это детеныши.

А этих пингвинов – Генту – мы встретили на острове Кувервилль, вблизи Антарктического полуострова. Сидя в положенных пяти метрах, я наблюдаю за трогательной парой пингвинов с двумя малышами. Мамаша сидит на гнезде из камней, а у нее из под брюха выглядывают двое симпатяг. Папаша-пингвин трогательно заботлив. Как примерный семьянин, он совершенствует «домашний очаг», подкладывая камни в гнездо. Перебрав все близлежащие камни, он решается предпринять прогулку к побережью. Траектория его пути включает местонахождение моих сапог. Он залезает на мой сапог, спрыгивает и деловито идет дальше. Тут я замечаю, что по побережью вереницей идут другие пингвины. Идут в одном направлении, торопятся, боятся, видно, что им не достанется чего-то очень нужного. Оказалось, что пингвины идут нырять, причем в одном, совершенно определенном, месте. Жаль, не спросишь пингвинов, почему именно там…
По мере приближения к материку Антарктида айсберги на нашем пути становятся все более внушительными, сверкающими и сюрреалистичными. В бухте Плено мы спускаем на воду наши экспедиционные лодки Зодиак и отправляемся в путешествие по сказочному лабиринту мимо огромных бело-сине-бирюзовых айсбергов. Яркое антарктическое солнце включило свою особенную подсветку, и айсберги зажглись немыслимым светом. Здесь поработал даже не архитектор, а скорее ювелир, создавший точеные грани волшебных фигур и игру света, которая и не снилась Swarovski. Вот ледяной кит, а тут пещера, которую море выгрызло в толще айсберга. А вот морской леопард – не ледяной, настоящий.

За очередным поворотом этого лабиринта наш Зодиак, видимо, оказался в каких-то магических координатах. Слева от нас начал обрушиваться айсберг. С грохотом и треском от громадного монолита отрывались внушительные глыбы и не падали, а величаво, как в замедленной съемке, оседали в пучину моря. Это гнало волну прямо по курсу нашего Зодиака, и мы периодически взмывали на ее гребне. Мы, как завороженные, смотрели на эту стихию и вдруг услышали крик мальчика, который был с нами в лодке: «Смотрите!» С другой стороны, уже метрах в пяти, прямо на нашу лодку шли киты. А позади рушились айсберги…Мне показалось, что конец света наступит прямо сейчас. И причиной этому станет сила наших эмоций. Она разрушит границы реального мира и…произойдет что-то грандиозно-волшебно-прекрасное.

Благодаря грамотно составленной программе, у меня за 18 дней в Антарктиде не возникало ощущения повторения, пресыщения. Менялись не только ландшафты и виды пингвинов – открывалась именно многоликость Антарктики. Несмотря на то, что здесь правит бал природа, человеку здесь тоже есть место. Правда, ограниченное территориями антарктических научных станций. Вот действующая украинская станция Академик Вернадский, где сделано очень много для исследования знаменитой озоновой дыры и….популяризации национального напитка: в баре станции можно угоститься украинской горилкой «вернандовкой». Говорят, что для изготовления вернандовки используют чистейшую воду, полученную от таяния антарктических ледников.
А вот соотечественники на российской станции Беллинсгаузен. И единственная в Антарктике православная церковь, где, к слову, изредка происходят венчания.
На бывшей британской станции Порт Локрой, а ныне – музее, мы, в прямом и в переносном смысле, увидели не только всю «кухню» антарктических станций, но и святая святых – спальные комнаты полярников. В дни, когда работа на станции была исключительно мужским делом, в невидимых постороннему глазу местах создавалась уникальная картинная галерея: над кроватями, в углах за дверью красуются в полный рост Мэрилин Монро, Элизабет Тэйлор, и другие пышнотелые голливудские красавицы.
Под занавес моего необыкновенного путешествия было даже антарктическое купание! На вулканическом острове Десепшен пингвины недоуменно взирали на визжащих от холода и восторга людей, купающихся в подогретых вулканом прибрежных водах.

Вот так я провела полярное лето. Два сертификата (о достижении Шестого континента и о купании в антарктических водах) и три сотни фотографий (таких у меня еще точно не было!) напоминают мне об этом путешествии. Но главное – нематериальное, спрятанное глубоко внутри меня – не просто не дает мне забыть об этом неприрученном месте. Это нечто, как семя, зароненное в мою душу Антарктикой, проросло удивительным умением – видеть мир, а не просто смотреть, удивляться, восхищаться и быть готовой к новым открытиям.

Антарктика глазами Дианы Никитиной.