Индия. Разная и волшебная

Мы вылетали из Москвы за день до зимы. За день до снега, холода и грусти. Мы вылетали в своё первое заграничное путешествие, в самое страшное, самое трепетное, самое долгожданное. Мы, конечно, читали об Индии, но всё равно не имели ни малейшего представления о том, что ждёт нас, когда мы спустимся по трапу на землю чужой страны.

Аэропорт Даболим, куда прилетают все туристы, на самом деле военный. Поэтому наш самолёт сделал два огромных круга над морем, прежде чем ему разрешили посадку. И первыми, кого мы увидели на Индийской земле, были серьёзные люди в коричневой военной форме. Меня почему-то очень удивило, что кожа у них почти чёрная, а не просто смуглая, как я себе представляла. А ещё все они либо очень высокие, либо совсем низкие, людей среднего роста почему-то мало. Нас подвезли к аэропорту в стареньких переполненных автобусах. И тут нас ожидал первый и единственный за всю поездку неприятный сюрприз. Здание аэропорта было до отказа заполнено людьми, очень условно разделившимися на десять очередей к стойкам таможенного контроля. Очереди двигались катастрофически медленно, поэтому в грязном и неуютном помещении аэропорта мы провели больше часа. Все заполняли таможенные анкеты буквально на коленях, никто не знал, как правильно отвечать на их вопросы, а милые индийские девушки, которые пытались помогать туристам в этом деле, не знали ни слова ни по-русски, ни по-английски, поэтому их помощь сводилась к тому, чтобы ткнуть пальцем в какой-нибудь пункт анкеты и отрицательно покачать головой. Но таможня наконец-то была пройдена, мы даже получили свой багаж, всего лишь каких-то десять раз предъявив паспорта и прочие документы, и наконец-то очутились под жарким индийским солнцем.

На выходе из аэропорта таксисты попытались разорвать нас на части, поделив между своими машинами и развезя по разным направлениям. Но мы героически отказались от их услуг и выбрались на волю, где девушка с русской внешностью и (ура!) со знанием русского языка направила нас в нужный автобус. Двери автобуса были открыты, на заднем сидении спал один индус, больше никого не было. Когда мы пришли, индус проснулся, затолкал наш чемодан в багажное отделение и попытался что-то нам объяснить на своём языке с небольшими примесями английского. Я ничего не поняла, кроме того, что мы не отъедем, пока не наберется полный автобус. С трудом вспоминая английские слова, я сообщила товарищу, что в таком случае мы пойдём немного прогуляемся. Бесконечно уставшие после бессонной ночи, голодные и ошалевшие от внезапно обрушившейся на нас жары, мы пошли искать, где бы обменять доллары на рупии, чтобы купить хотя бы воды. Но оказалось, что в аэропорту курс обмена до неприличия невыгодный, а больше в зоне видимости никаких зданий не было, так что мы вынуждены были вернуться в автобус.

Помню, в первый день меня поражало, что все машины в Индии белые, либо светло-серебристые (в самом деле, темная машина на жаре приносила бы хозяину сплошные проблемы), а ещё все они безупречно чистые. Вообще жители Гоа довольно странно относятся к чистоте. У них совсем нет урн и мусорных контейнеров, поэтому все ненужное они бросают прямо на землю. Поэтому и в городах, и на дорогах, мягко говоря, грязно. Порой приходится идти прямо по мусору, потому что других вариантов нет. Зато на территории своих участков гоанцы поддерживают идеальную чистоту, выметают дворы, а весь мусор перебрасывают через забор. Вот и машины свои гоанцы по утрам намывают до блеска и тщательно следят, чтобы они оставались чистыми весь день, так что мне, непривычной иностранке, в первый день казалось, что по дорогам колесят только новенькие, сегодня купленные автомобили.

Кстати о машинах. Правил дорожного движения в Индии нет. Кроме одного единственного неписаного закона: что бы ни случилось, сигналь. Ты идешь на обгон? Сигналь. Выворачиваешь из-за угла? Сигналь. Видишь впереди себя пешехода (тротуаров нет, так что пешеходы идут по проезжей части)? Сигналь. Получается, что любая дорога – это жуткая какофония, набор тревожных и взволнованных звуков, не умолкающих ни на минуту. Поначалу мне это казалось диким. Но потом, когда привыкаешь, что автомобильный гудок не сообщает, что что-то не так, а просто обозначает место автомобиля в пространстве, оказывается, что на дорогах Гоа достаточно безопасно. Все ездят медленно, почти не превышая скорость в 60 км/ч, все друг друга слышат и глупостей не делают. Даже если машины врезаются друг в друга на такой скорости, получаются лишь небольшие вмятины, серьёзных аварий мы ни разу не видели.

Наш автобус довольно быстро наполнился русскими туристами, и мы в сопровождении русского гида двинулись в сторону отеля. По дороге нам дали самую общую информацию о местной валюте, еде, обычаях, в общем, ничего интересного не сообщили.

Наш отель был первым на пути следования автобуса, поэтому примерно через полтора часа после отправления из аэропорта нас выгрузили на обочине дороги. Отель Goa’s Pearl (Гоас Пёрл) находится в посёлке Нерул, дико далеко от моря, вдали от любых городов и достопримечательностей. Юноша, сопроводивший нас до номера, не говорил ни на одном из известных мне языков, но выражением лица дал понять, что очень хочет чаевых. Я по-английски объяснила, что у нас сейчас нет местных денег, и он, обиженный, вышел.

Номер наш представлял собой печальное зрелище. Ярко-малиновые стены, жуткий запах сырости, плесень на потолке, ободранный шкаф, грязно-серое постельное бельё, немытая раковина… Впрочем, были и плюсы: имелся маленький холодильник, современный телевизор (транслирующий только индийские каналы), кондиционер, просторный балкон и – истинное чудо для Индии – душ с горячей водой. Мы с самого начала знали, что едем в очень дешевый отель, и планировали сменить место жительства, как только найдём что-то более приличное. Забегая вперёд, скажу, что за 10 дней мы так никуда и не переехали, потому что к недостаткам отеля мы привыкли, к тому же приходили мы сюда только для того, чтобы переночевать, а ночевать всё-таки куда лучше в тихом Неруле, чем в каком-нибудь курортном городе.

Бросив вещи в номере, мы спустились вниз и обменяли деньги в супермаркете, находящемся на первом этаже гостиницы. О радость! Девушки в супермаркете говорят по-английски и даже меня понимают! Зато все, абсолютно все товары на полках оказались нам незнакомы. Навернув несколько кругов по магазину, среди сотен непонятных объектов мы нашли мыло, зубную пасту, какой-то сок и неизвестным образом затесавшийся среди индийских сладостей чоко-пай. Заплатив за это совершенно смешные деньги, мы вернулись в номер и наконец-то перекусили. Индийский чоко-пай, к счастью, ничем не отличается от нашего, а сок манго такой вкусный, что мы в тот же день купили и выпили ещё несколько бутылок.

Минут через 15 в дверь нашей комнаты постучал юноша, провожавший нас до номера, он вернул нам паспорта, которые мы отдавали для заселения, получил свои 20 рупий (10 рублей) и был так счастлив, что едва не расплылся лужицей прямо у нас в дверях, уходил он задом, кланяясь на каждом шагу.

Я извлекла из чемодана влажные салфетки, протёрла столики-тумбочки-шкафчики-сантехнику и признала, что здесь можно жить. Но вот ведь беда, два-три чоко-пая никак не решают проблему с питанием, поэтому пришлось совершить решительный шаг и всё-таки спуститься в кафе под открытым небом, примыкающее к зданию гостиницы. Официант растянул на лице улыбку от уха до уха и сразу же сообщил, что мы его лучшие друзья. Меню оказалось на английском и на русском, но легче нам от этого не стало, потому что наименования были в основном незнакомые. К тому же всем известно, что еда в Индии страшно острая, непривычная для белого человека, а иногда и вовсе небезопасная. Но выбора не было, пришлось рискнуть. Для первого раза мы заказали то, что показалось нам самым безопасным: суп из кукурузы и тосты. Суп оказался не столько из кукурузы, сколько из кукурузной муки, на внешний вид он напоминал клейстер, последний я никогда не пробовала, но смею предположить, что и по вкусу они схожи. Так что я с трудом съела две ложки «супа» и отставила его в сторону. Денис осилил, наверное, ложек пять. Тосты оказались резиновыми, поэтому, вежливо распрощавшись с нашим «лучшим другом» и заплатив за угощение, мы ушли из кафе совершенно голодными.

У меня после перелёта ещё кружилась голова, но мы не те люди, чтобы даром терять время. Поэтому, выяснив у официанта, есть ли в зоне пешей доступности какой-нибудь пляж, мы двинулись туда, куда он указал, т.е. вдоль основной дороги налево от гостиницы.

В первый день меня поражало всё. Целые леса из кокосовых пальм! Стройные гоанки в цветастых сари! Огромные цветы на кустах вдоль дороги! Деревья, каждый лист которых больше моего лица! Незнакомые звуки и запахи! Непрерывный гул автомобильных сирен! Влажный морской воздух! Священные коровы, вольготно гуляющие, где им вздумается, и спящие прямо на асфальте! Всё казалось мне прекрасным, удивительным, волшебным! Пляж мы нашли далеко не сразу, несколько раз сворачивали не туда и возвращались. Но это ничуть не портило нашего настроения. Потому что блуждать по деревенским дорогам, украдкой заглядывать во дворы местных жителей и удивляться всему, что там видишь – это, наверное, лучшее, чем можно заняться в первый день. В гоанской деревне можно встретить как дома наподобие шалашей, кое-как сделанные из пальмовых листьев, картона и обломков рекламных щитов, так и шикарные виллы с резными колоннами и цветущими садами. Но большинство домов одноэтажные, сложенные из крупных, неровных и пористых кирпичей. Двери обычно нараспашку, потому что жарко. Окна иногда вообще без стёкол. Перед многими домами стоят самодельные алтари, у кого-то в виде католических крестов, у кого-то в виде статуй индуистских божеств. Но алтари в любом случае украшены гирляндами из свежих цветов.

Вообще, нанизанными на нитку крупными бархатцами украшают все религиозные объекты в Гоа, вне зависимости от того, к какой вере эти объекты относятся. Поскольку около 30 процентов гоанцев католики, даже в самой крошечной деревеньке есть белый католический храм с очень красивым фасадом. Ярко раскрашенные резные индуистские храмы тоже есть повсюду. Когда в них не ведётся служба, они закрыты на замок, но вместо двери решётка, поэтому можно украдкой заглянуть, поразиться тому, как всё внутри необычно и непонятно, и пойти дальше.

Гоанцы несколько навязчивы, если им нужны ваши деньги, и очень дружелюбны, если им от вас ничего не нужно. То есть, если вы просто гуляете, то каждый второй будет предлагать вам такси/украшения/еду/аренду мотобайка/купить барабан/отправиться на экскурсию/сделать татуировку. Ну а если гоанцу нечего вам предложить, он всё равно обнажит перед встречным иностранцем белоснежную улыбку от уха до уха и крикнет «Hello!» или даже «Привет!» Хотя, скорее всего, «приветом» исчерпывается его знание русского.

Коко-бич, куда мы всё-таки дошли после целого часа странствий по Нерулу, очень красив. Здесь не купаются, потому что практически вся бухта заполнена лодками, на которых можно прокатиться за 300 рупий (150 рублей), увидеть дельфинов и посмотреть с моря на форт Агуада, но об этом я расскажу позже. В первый день мы не стали кататься на лодке, а просто посидели на пляже, вдыхая запах моря, поражаясь высоте кокосовых пальм на берегу и заполняя внутреннюю пустоту несравненной гоанской свободой. Длинные лодки мерно покачиваются на волнах, люди на непонятном языке предлагают тебе что-то купить, солнце греет сильно, но нежно. Сказка, мечта, чудо, и, главное, впереди ещё целых десять дней!..

По дороге на Коко-бич я немного натёрла ногу, поэтому на обратном пути мы согласились на предложение мото-рикши подвезти нас до отеля. Заплатили ему, кажется, 50 рупий (25 рублей) и получили первые впечатления от этого чудесного средства передвижения. В Индии очень много мотоциклов, скутеров, мотобайков. На узких дорогах они удобнее машин и экономичнее. Поэтому у местного такси есть младший брат под названием «тук-тук» - это мотоцикл, рассчитанный на одного водителя (спереди) и вдух-трёх пассажиров на заднем сидении. Едет тук-тук небыстро, так что туристам очень удобно разглядывать окрестные пейзажи и даже фотографировать через открытое окно. Стоит это удовольствие дешевле, чем обычное такси, но, к сожалению, на большие расстояния не перемещается. Тук-туки возят в основном по городам или на небольшие расстояния между населёнными пунктами.

Довольные и бесконечно уставшие, мы завалились в гостиницу и немного поспали. Проснулись по будильнику часа через полтора. Было всё ещё солнечно, но дневная жара начинала спадать. Пора было разведывать те из местных пляжей, где всё-таки можно купаться. Побросав в рюкзак купальники, мы вышли из отеля. Карты у меня не было, ни малейшего представления о том, где здесь что – тоже. Я знала, что ближайший пляж называется Кандолим и до него примерно 3 километра. Но в какую сторону идти, мы не знали. Почему-то я рассудила, что, раз на Коко-бич мы шли налево, то в Кандолим, наверное, направо. От услуг гостиничных таксистов мы отказались, подумав, что они, наверное, заломят большую цену, а торговаться мы пока не умеем. Мы решили, что возьмём такси по дороге и двинулись по шоссе направо.

Вдоль шоссе было грязно, сигналящие машины пока что меня пугали, и двигаться в неизвестном направлении мне не нравилось. Пройдя метров 500, мы очутились возле другого отеля, гораздо более красивого, чем наш. Стоявшие у ворот отеля гоанцы начали наперебой предлагать нам услуги такси, и мы согласились. Они на своём языке подозвали какого-то таксиста, он посадил нас в небольшую беленькую машинку и, к нашему немалому удивлению, повёз нас в строго противоположную сторону.

Я часто вспоминаю этот момент и думаю, что, если бы мы отмахнулись тогда от этих навязчивых гоанцев и продолжили упрямо идти не в ту сторону? Как сложился бы тогда наш первый день? Куда бы мы забрели? И, главное, как вообще сложилось бы наше путешествие, если бы мы не сели в такси мистера Сурьи?

Имя нашего таксиста я узнала значительно позже, тогда он был для нас просто таксистом, таким же, как тысячи других. Отличало его, пожалуй, только одно: он весьма прилично говорил по-английски. Поэтому, сев в машину, я сразу же попросила его завезти нас куда-нибудь, где можно купить местную сим-карту. Остановившись возле какого-то ларька в Неруле, мы начали тяжёлые переговоры о покупке сим-карты. Ситуация складывалась приблизительно следующим образом: мой муж говорит только по-русски, я в принципе говорю по-английски, но, поскольку в использовании языка был многолетний перерыв, слова вспоминаю с трудом. Так или иначе, я перевожу слова мужа на английский. Наш таксист, мистер Сурья, с моего корявого английского переводит на конкани (язык Гоа), потому что продавец сим-карт другого языка не знает. Вот таким образом минут пятнадцать мы обсуждали условия покупки и использования местных сим-карт. В какой-то момент я поняла, что покупать у этого дядьки сим-карту нам до крайности невыгодно, потому что это выйдет довольно дорого, плюс активирована она будет только через несколько дней, плюс для активации нам будут звонить из телефонной компании, и совсем не факт, что они будут говорить по-английски. Когда я объясняла, что такая сим-карта нам не нужна, я внутренне содрогалась, предчувствуя, что эти двое гоанцев (продавец и водитель) ни за что от меня не отвяжутся и будут уговаривать до тех пор, пока я не соглашусь. Но, к огромному моему удивлению, Сурья спокойно кивнул, сказал продавцу несколько слов на конкани и повёл нас обратно к машине. В тот момент я впервые прониклась глубокой благодарностью к нашему водителю. По дороге он сказал мне, что дома у него есть запасная сим-карта и, если завтра нам не удастся решить проблемы со связью, он одолжит нам её до конца поездки.

Из этого дня мне особенно запомнился милый трогательный момент. В машине Сурьи перед лобовым стеклом лежала гирлянда из свежих бархатцев и стояла какая-то крошечная статуэтка. Пользуясь тем, что наш водитель понимает английский, я спросила, что это такое. И Сурья, улыбаясь от внутренней радости, объяснил, что это статуэтка Ганеши, слоноподобного индуистского бога удачи, и что он каждый день приносит своему Ганеше свежие цветы. Наблюдая за гоанцами, я потом обнаружила, что они часто украшают магазины, кафе, такси цветами. Но делают они это так, чтобы цветы были хорошо видны снаружи и привлекали внимание туристов. У таксистов, как правило, цветочные гирлянды висят на дворниках или бамперах машин. А у Сурьи цветы лежали внутри, потому что они – не для туристов, они для Ганеши.

Распрощавшись с таксистом возле пляжа, мы взяли его визитку, пообещав, что позвоним, если нам понадобится сим-карта. Но, честно говоря, мы планировали на следующий день купить её у русского гида в гостинице, и я была уверена, что с этим таксистом мы больше никогда не встретимся.

Пляж в Кандолиме прекрасный! В верхней части песок ещё достаточно крупный, но, чем ближе к воде, тем мельче становятся песчинки, и стопы постепенно утопают в тёплой нежности пляжа. Вода хорошая, море почти всегда волнуется, поэтому далеко заплывать не хочется, но можно прыгать в волны, кататься на мягких гребнях и доверять своё тело их своевольным выходкам. Туристов на пляже почему-то не так уж и много. И почти все они лежат под зонтиками или попивают коктейли в шеках (тростниковых кафе на пляже), купаются лишь единицы. Чтобы занять лежак, нужно что-нибудь заказать в шеке, которому он принадлежит, хотя бы просто стакан сока.

Когда мы пришли на берег, солнце постепенно клонилось к горизонту, и в кафе на пляже начинали загораться огни. Мы выбрали тот шек, в котором фонарики были самые красивые. В это пляжное кафе под названием «Bay view» («Вид на бухту») мы приходили потом каждый раз, когда бывали в Кандолиме. Здесь мы наконец-то осмелели настолько, что заказали полноценный ужин, и, вопреки нашим опасениям, нас не только не отравили, но восхитительно накормили огромными креветками и дивно приготовленным рисом с овощами. В этом шеке я забыла свою шляпу, но не очень расстроилась потере, признав, что одна шляпа – это невеликая цена за такой прекрасный день.

Солнце село около шести часов, и сразу стало прохладно. Мы ушли с пляжа и долго бродили по Кандолиму. Гирляндами и фонарями был освещён каждый ресторанчик, каждый магазин, каждая крошечная торговая лавочка. И всё это не мигало, ослепляя прохожих, а горело ровным уютным светом. Всё было красиво, всё было радостно, всё было удивительно. Разглядывая витрины с сувенирами, мы медленно продвигались по улицам Кандолима, придерживаясь, как нам казалось, направления к нашему отелю. Прогуляв около двух часов, мы почему-то не встретили ни одного тук-тука и наконец-то сообразили, что сбились с пути. Пришлось взять такси и доехать до гостиницы. Мы спали в эту ночь без задних ног, ожидая новых приключений.

Второй день начался неожиданно поздно: я проснулась только в двенадцатом часу. Долго ползала по номеру, пытаясь сообразить, кто я, где я и как меня сюда занесло, а также сокрушаясь по поводу того, что проспала полдня, и мы потеряли столько драгоценного времени. Приближался пик жары, поэтому ехать куда-либо прямо сейчас было бессмысленно. Мы спустились в кафе, где вчера так неудачно попробовали кукурузный суп и, понадеявшись, что в прошлый раз нам просто не повезло, заказали там завтрак. В результате я получила блин с шоколадной пастой, который на поверку оказался (!) острым. А муж мой вообще ничего не получил, потому что «наш лучший друг», как оказалось, записал в свой блокнот только половину заказа. Когда это выяснилось, он всё-таки принёс Денису невкусную яичницу, и мы решили, что больше здесь питаться не будем.

После завтрака у нас было немного свободного времени до встречи с русским гидом. По условиям тура, он должен был приехать в отель один раз за 10 дней, ответить на основные вопросы, рассказать о возможных экскурсиях и оставить нам свой номер телефона на всякий случай. Воспользовавшись небольшим кусочком свободного времени, мы пошли гулять. Налево от гостиницы мы уже ходили, там Коко-бич, поэтому решили прогуляться направо. Там, если честно, ничего интересного в пешей доступности не оказалось, но в первые дни кажется удивительным всё, поэтому я с восторгом фотографировала бедные хижины гоанцев, поля, коров и вообще всё, что попадалось мне на глаза. По дороге нас окликнул какой-то таксист, предлагая свои услуги. Мы хотели просто пройти мимо, не отвечая на его предложения, но вопрос, приобрели ли мы сим-карту, заставил меня остановиться. Оказалось, что это тот самый таксист, который вчера подвозил нас до Кандолима. Мы перекинулись парой фраз, я ещё раз сказала, что позвоню ему, если нам понадобится сим-карта, и мы пошли дальше. Солнце сильно пекло, а я без шляпы опасалась получить солнечный удар, поэтому прогулка выдалась недолгой.

Перед гостиницей мы познакомились с русскими туристами, которые, как оказалось, живут в соседнем номере. В отличие от нас, они были опытными путешественниками, поэтому уже познакомились с гостиничным таксистом Себи, который предложил им экскурсии по гораздо более низким ценам, чем в местных экскурсионных бюро или у гидов. Мы очень быстро договорились, что завтра же все вместе (их трое и нас двое) отправимся с Себи на экскурсию «Весь Гоа за один день». Стоило это удовольствие 40 долларов (1200 рублей) с человека, что весьма немало, но действительно дешевле, чем в других местах. Мы очень обрадовались такой возможности увидеть и пляжи южного Гоа, и основные храмы и вообще составить впечатление о регионе, к тому же в приятной компании и с русским экскурсоводом, которого обещал Себи.

Вместе с нашими новыми друзьями мы дождались русского гида. Он совершенно ничего интересного нам не рассказал, об экскурсиях мы даже спрашивать не стали, т.к. было понятно, что от турагентства они будут непристойно дорогими. Но у него мы всё-таки купили активированную сим-карту, наконец-то позвонили родителям и сказали, что у нас всё хорошо. А ещё гид поведал, что, если мы хотим, он может организовать нам совершенно бесплатную поездку в торговый центр города Бага. То есть вроде как мы не обязаны ничего там покупать, но такси для нас будет бесплатным. Поскольку Бага неблизко и ехать туда самостоятельно было бы недёшево, мы согласились и договорись, что послезавтра днём за нами приедет такси.

После встречи с гидом, мы решили снова ехать к морю. Но, раз уж вчера были в Кандолиме, то сегодня нужно для разнообразия побывать где-то ещё. Следующий пляж за Кандолимом называется Калангут, туда мы и решили направиться. Возле гостиницы, как всегда, толкался местный таксист Себи, мы сели к нему в машину и поехали. В дороге он рассказывал мне, что завтра у нас будет интереснейшее путешествие, посещение слоновьей фермы, плантации специй и водопада. Я немало удивилась, потому что программа «Весь Гоа за один день» включает совсем другие пункты, но раз уж наши соседи перепутали и договорились не на ту программу, то менять что-либо было уже поздно. Собственно, мы всё равно пока нигде не были, поэтому любая экскурсия была бы нам в радость. К тому же Себи, говорящий только по-английски, очень смешно вставлял в свою речь два русских слова, известных ему, сообщая, что завтра мы с ним поедем «кататься and купаться».

За дорогу до Калангута мы заплатили Себи 400 рупий (200 рублей), и мои попытки сторговаться за 300 были безуспешными. Себи был непреклонен и взял с меня обещание, что вечером мы позвоним ему, он приедет и отвезёт нас обратно в гостиницу за 300 рупий. На том и порешили.

Калангут понравился нам гораздо меньше, чем Кандолим. В общем-то, тот же песок, те же волны и те же шеки, но почему-то грязнее, больше людей и меньше радости. На пляже на тебя сразу же набрасываются гоанки, предлагающие сделать тебе массаж, маникюр, педикюр, роспись мехенди, продать фрукты, парео, браслеты на ногу. Мы чуток повалялись на пляже, пару раз искупались и поужинали. На соседнем с нами лежаке загорала пожилая англичанка, выбравшая своей собеседницей гоанку-массажистку. Гоанка весь день слушала, как англичанка читает ей книги вслух, наверняка не понимала и трети, но старательно улыбалась.

На закате мы пошли в город, надеясь, как и вчера, побродить по залитым огнями улицам. Тем более, что сегодня обязательно нужно было купить несколько вещей, без которых нам плохо отдыхалось: тапочки, шляпу и, по возможности, постельное белье, потому что гостиничной постелью я немного брезговала. В поисках всего этого мы отошли от пляжа на какие-нибудь двести метров и позволили продавщице одного из ларьков увлечь нас внутрь. У неё мы купили тапочки, шляпу и даже какие-то бусики для меня. Я знала, что в Гоа принято торговаться и сбивать цену за все товары. Здесь это не считается дурным тоном, скорее наоборот, того, кто не торгуется, не воспринимают всерьёз. Но, не имея практики и отчаянно путаясь в английских словах, я пока очень мучилась и торговаться у меня не получалось ни в какую. Поэтому тапочки со шляпкой обошлись нам недешево.

Когда мы выбрались из дурмана магазинчика, было ещё довольно рано, и можно было вволю погулять и купить свежих фруктов. Но я вдруг почувствовала, что теряю точку опоры. В одно мгновение у меня жутко разболелась голова, меня зазнобило, и я поняла, что вот-вот упаду. А это, поверьте, очень пугающие ощущения в темноте, посередине чужого города и в десяти километрах от гостиницы. Я сообщила мужу, что нам нужно как можно быстрее отсюда выбираться, он полез в карман за визиткой таксиста Себи и, к своему удивлению, нашёл в кармане сразу две карточки. Поскольку туристам на каждом шагу впихивают какие-то карточки и буклеты, я даже затруднялась сказать, откуда у нас взялась вторая карточка и, главное, какая из них нам нужна. На обеих написано «Такси», на обеих даны номера телефонов, на обеих предлагаются какие-то экскурсии. А у меня голова кружится, и я ничегошеньки не соображаю. Не имея ни малейшего понятия, какая из визиток нам нужна, я взяла первую попавшуюся, набрала номер и уверенно сказала «сегодня вы привезли нас в Калангут, отвезите нас, пожалуйста, обратно в гостиницу». На другом конце провода промычали что-то неразборчивое, потом спросили, где я нахожусь. Я назвала гостиницу, под вывеской которой мы на тот момент стояли. Мой собеседник удивленно воскликнул «О, да вы в Калангуте!» В этот момент я поняла, что, похоже, позвонила не тому таксисту, но исправлять что-либо было уже поздно, выяснив наше местонахождение, он тут же пообещал, что скоро приедет, и положил трубку.

Пока он был в пути, мне становилось всё хуже и хуже. Словно на меня разом обрушилась и акклиматизация, и недолеченная в Москве простуда, и обострения всех моих хронических болячек сразу. К счастью, такси прибыло очень быстро, через каких-то 15-20 минут оно было на месте. И, когда из машины вышел улыбающийся мистер Сурья, наш вчерашний знакомый, в мире как-то посветлело. В его машине я почему-то сразу почувствовала себя лучше, вспомнила кое-какие слова и попросила по дороге остановиться возле ларька с фруктами и возле аптеки. Сурья привез нас даже не к ларьку с фруктами, а на небольшой рыночек, где фрукты продают на развес, а не поштучно, как на улицах, поэтому стоят они дешевле. Он вместе с нами вышел из машины и проконтролировал, чтобы нас не обманули.

Этот удивительный человек, с которым нас второй день подряд так странно сводила судьба, был до крайности неразговорчив. Он не давал советов и не рассказывал о местах, по которым мы едем. Но он почему-то ощущал на себе огромную ответственность за людей, которые хоть раз сели в его машину, и ненавязчиво приглядывал за нами. По дороге он коротко спросил, не нужно ли отвезти нас куда-нибудь завтра. Я объяснила, что завтра мы едем на экскурсию. Имя таксиста, с которым мы договорились, я тогда ещё не запомнила, да и не хотела объяснять, с кем мы едем, чтобы не разжигать зависть между конкурентами. Сурья поинтересовался, сколько мы платим за эту экскурсию, я назвала цену, и он пришёл в ужас. Он объяснил мне, что нас обманывают, что, скорее всего, нам не дадут на весь день обещанного русского экскурсовода, а просто повозят по достопримечательностям, а таксист заберет себе все деньги за эту «экскурсию». Я сказала, что, даже если это так, мы всё равно уже обещали поехать, и отказываться было бы неловко. На что Сурья совершенно спокойно ответил, что он меня и не отговаривает, что он вовсе не намерен перекупать клиентов у своих коллег за меньшие деньги, и вообще не хочет вмешиваться, но, если завтрашняя поездка нам не понравится, мы можем в дальнейшем обращаться к нему. Признаюсь, меня подкупала его тактичность. А ещё я испытывала к нему глубочайшую благодарность за то, что он приехал и увёз нас из шумного Калангута, когда мне было так плохо. До гостиницы он домчал нас быстро, а за дорогу взял те же 300 рупий, которые обещал взять Себи.

Вечер второго дня я пролежала без движения. Борясь с симптомами всех болезней одновременно, я буквально не могла пошевелить рукой. А завтра нам предстояло вставать в пять утра, чтобы ехать «кататься and купаться».

Ночью перед экскурсией мне так и не удалось уснуть, поэтому утром я нетвёрдо стояла на ногах, но всё же была полна энтузиазма. В шесть утра мы вместе с нашими соседями загрузились в большую машину и нас куда-то повезли.

Туманные гоанские рассветы прекрасны! Солнце встаёт около семи утра, неспешно пробиваясь через сонную дымку. Ещё до рассвета на улицах начинается ленивое движение. Люди на велосипедах с большими корзинами развозят по ларькам цветочные гирлянды на продажу. На рыбные рынки везут свежий улов. Хозяева придорожных магазинчиков выметают площадки перед входом. На автобусных остановках много-много маленьких деток в школьной форме ждут своих автобусов. В дверных проемах домов сидят женщины и до блеска надраивают железные тазы и миски. По улицам неспешно бредут коровы. Женщины, облаченные в длинные сари, с прямыми, как струна, спинами, движутся вдоль обочины дороги, неся на голове какие-то кульки и корзины. Гоа оживает.

А как чудесны утром их полноводные коричневые реки! Сквозь дымку тумана на берегах просвечивают огромные широколиственные деревья, нависающие на несколько метров над водой. И вдруг из ниоткуда появляется худая фигура лодочника, который стоя правит своим утлым судёнышком при помощи шеста, неведомым образом балансируя на дне хрупкой лодчонки.

Наш водитель с трудом пытается вспомнить, как будет по-английски туман. Он показывает рукой за окно, а там по долине распласталось воздушное молоко. Наш сосед, Александр, сидящий на переднем сидении рядом с Себи, перечисляет английские слова, обозначающие туман. Fog, mist, smog, dew… Я слушаю его и понимаю, что ни одно из этих слов не отражает того чуда, которое разливает сейчас по предрассветной Индии, здесь нужно слово на местном, незнакомом нам языке.

Я смотрю в окно и не могу наглядеться. Там то мелькнёт какая-нибудь церковь, то земледелец в поле устало распрямит спину, и ты на какое-то мгновение поймаешь его удивленный взгляд, то пронесётся мимо машины грузовик, украшенный лентами и мишурой, как новогодняя ёлка, то торговец тростниковым соком провезёт свою повозку на двух колёсах, то из храма донесётся гортанное песнопение. Дивная, дивная Индия! Сто лет смотреть на тебя и не насмотреться!

Так мы ехали около двух часов. Почти все пассажиры дремали в машине, а у меня от восторга надрывались душевные мышцы. Чем дальше мы продвигались, тем гористее становилась местность, и, наконец, мы завернули в какую-то деревеньку. Стоило машине остановиться, как вокруг неё столпились местные жители. Они наперебой что-то кричали, предлагали какие-то товары и толкались, пытаясь поближе пробиться к окнам машины. Когда мы всё-таки вышли, оказалось, что у торговцев в руках – полиэтиленовые пакеты, в каждом которых - мелкие местные бананы, помидоры, орешки. Всё это – для кормления обезьян, которых возле водопада будет множество. Наши соседи, которым уже доводилось кормить обезьян в других странах, от этих продуктов решительно отказались, а мы взяли один пакетик, кажется, за 30 рупий (15 рублей).

В деревне произошла заминка. Здесь нужно было оставить машину и пересесть на джип, чтобы дальше ехать к водопаду по горной дороге. В деревню одна за другой прибывали экскурсионные группы, и на всех туристов напяливали спасательные жилеты в целях безопасности. Вскоре горная гоанская деревушка наполнилась сонными и недовольными иностранцами, растолстевшими в два раза из-за неуклюжих спасжилетов. Наконец нас затолкали в какой-то джип, и мы на нём быстро и весело форсировали реку.

Потом больше часа ехали по горной дороге. Это прекрасное приключение, оставляющее много впечатлений, но, поскольку для нас с Денисом это была далеко не первая поездка на внедорожниках по горам, мы не сильно удивлялись тряске и лихой езде. Мимо нас проносились восхитительной архитектуры термитники, а один раз водитель остановил машину, чтобы показать нам огромных пауков. Пауки действительно большие, с изящными длинными лапками.

Александр, немного знающий английский, пытался разговорить водителя. И тот рассказывал, что в сезон дождей в национальном парке, по которому мы сейчас едем, растёт множество съедобных грибов, и народ приезжает за ними на поезде (на машине не проедешь, потому что дорога размыта).

Наше путешествие на джипе завершилось внезапно: среди тропического леса вдруг оказалась арка с надписью «Дудсагарский водопад», а за ней – стоянка, на которой бок о бок припарковалась добрая сотня таких же джипов, как наш. Дальше к водопаду нужно было идти пешком, и путь наш выглядел так же, как выглядят тропы ко всем водопадам, куда водят туристов. То есть скользкие камни, местами вырубленные в скале ступени, узкие шаткие мостики, а по ним огромной галдящей толпой ломятся толстые тётки в шлёпанцах или, того хуже, на каблуках! Охают, ахают, роняют фотоаппараты, или встают посередь узкой тропы и начинают фотографировать друг друга, перегораживая путь всем остальным. И над нетронутой тропической природой разносится феерическое «Коооля, а ты плавки взял?»

Нет ничего хуже в туристических местах, чем сами туристы.

Сам водопад восхитителен. Он ошеломительно огромен, и низвергается несколькими живописными коленами. Общая высота – более 300 метров. Под ним – глубокое ледяное озеро, куда все наши туристы, разумеется, лезут купаться. Но всё-таки водопад так хорош, что даже толпой туристов его не испортить, и он решительно стоил того, чтобы трястись в двух машинах на протяжении нескольких часов. По камням вокруг водопада скачут мелкие обезьянки, смотрят на людей голодными глазами и выпрашивают еду. Сделав несколько снимков, мы с Денисом отправились обратно к стоянке джипов, потому что толкаться среди туристов всё-таки неприятно, мы предпочли немного побродить по основной дороге и полюбоваться экзотической флорой, пока наши спутники не вернулись с водопада.

На обратном пути водитель джипа сказал, что, если мы немножко ему доплатим, он свозит нас посмотреть на живописный каньон, куда обычно не возят туристов. Мы отдали ему, кажется, 300 рупий (150 рублей), и он привёз нас в место под названием Каньон Дьявола. Там с высоких камней видно, как под водой плывут огромные рыбы, да и вообще в обе стороны открывается прекрасный вид. Пофотографировавшись над каньоном, мы сели в джип и через полчаса снова были в деревне.

Здесь я впервые видела такое чудо техники, как агрегат, выжимающий сок из сахарного тростника. Машина эта состоит из нескольких огромных шестеренок, которые своими зубцами буквально расплющивают твёрдый стебель тростника, выдавливая из него сладковатый сок и оставляя истрепанные волокнистые отжимки. Аппарат приводится в движение вращением ручки, как швейная машинка. В стакан с соком добавляют немного лайма, и этот напиток прекрасно утоляет жажду.

Отыскав в деревне нашего основного водителя Себи, наши спутники стали просить его, чтобы он отвёз нас куда-нибудь поесть. Мы с Денисом что-то перекусили перед выездом, да и в целом мы спокойно относимся к питанию, а вот соседи наши порядком изголодали. В оплаченную нами «экскурсию» входило питание, но Себи сказал, что есть мы будем только на плантации специй, а перед этим мы должны посетить слоновью ферму. От этой новости спутники наши порядком приуныли, однако изменить маршрут было никак нельзя.

Ферма оказалась где-то неподалёку, ехали мы до неё минут пятнадцать. По дороге Себи пояснил, что мы должны выбрать, либо купаться (со слоном), либо кататься (на слоне). Эх, Себи-Себи, где же твое хвалёное обещание «кататься AND купаться», ну да ладно, мы, конечно, предпочли купаться. Однако, когда мы увидели саму «ферму», у нас осталось только одно желание: покинуть это место поскорее.

То, что для туристов называют «слоновьей фермой» - небольшая полянка, на которой стоит два старых, измотанных слона. Один из них катает желающих по кругу, как пони катает детей на ВДНХ. А второй, о, ужас, стоит перед крошечным бассейном (примерно 2 на 1,5 метра), зачерпывает хоботом воду и выливает её на туриста, сидящего у слона на спине. Причём у них есть какая-то норма по количеству воды, выливаемой на каждого туриста. Слон должен совершить около 20 обливаний, до этого процедуру «купания» остановить никак нельзя, даже если сидящий на слоне турист молит о пощаде. Зрелище, прямо скажем, наипечальнейшее. На «купание» стоит целая очередь. Как только одного мокрого туриста снимают со слона, тут же сажают следующего, и слон часами без передышки поливает людей. Посмотрев на этот «аттракцион», мы все пятеро единодушно решили, что нам такого счастья даром не надо, и попросили Себи увезти нас отсюда. Оказалось, правда, что и везти-то никуда не нужно – плантация специй примыкает к «слоновьей ферме».

Когда входишь на плантацию через «коридор», увитый какими-то плющами, девушки в сари вешают тебе на шею гирлянду из бархатцев (правда, изрядно помятых и подвявших) и ставят красную точку (бинди) на лбу. Это, конечно, забавно, но, поскольку это делается исключительно на радость туристам и не несёт того религиозного и мистического смысла, который индусы вкладывают в нанесение бинди на лоб, я бы предпочла, чтобы мне эту точку не ставили. А Денис с вовсе расстроился, что ему испачкали лоб.

Попав на плантацию, мы совсем растерялись, потому что обещанного экскурсовода у нас так и не было. Но русский турист в экстренных ситуациях идёт на запах еды, так что первым делом мы нашли навес, под которым стояли столы и люди что-то ели. Пробравшись туда, мы сообразили, что можно взять тарелки и самостоятельно наложить себе пищу из красивых глиняных котлов. Всё выглядело очень аппетитно, но на вкус оказалось отвратительно. Часть продуктов была совершенно пресной, часть – обжигающе острой, нигде ни крупинки соли. Никто из нас не смог съесть и половины того, что положил себе на тарелку. Но всё-таки что-то мы проглотили и немного приободрились.

Насколько я поняла, это место можно назвать «плантацией» с тем же успехом, с которым соседнюю площадку можно назвать «фермой». То есть на самом деле здесь не выращивают специи, а лишь засадили небольшой участок, чтобы показывать его туристам. К счастью, здесь всё-таки нашёлся экскурсовод, причём замечательный. Он не только вполне прилично говорил по-русски, но и очень живо и красочно рассказывал о каждом деревце на их «плантации», с каждого куста срывал листья и раздавал их ошалевшим туристам, которые от неожиданности сразу запихивали листья в рот, а потом долго морщились от горечи.

Главное ощущение, которое осталось у меня после плантации специй – что вся природа в Индии живая и добрая, а благодаря тому, что местные жители чутко прислушиваются к окружающему миру, они научились жить в восхитительной гармонии со своей землёй. Если у индуса закончилась зубная паста, ему не обязательно бежать в магазин – он знает, какие листочки можно пожевать, чтобы зубы стали белее белого. Он знает, какие травы замочить в воде вместо мыла. Он знает, как без таблеток вылечить язву желудка. Он знает, из каких растений сделать себе посуду, он знает, какие плоды быстро восстановят силы, а какие – утолят жажду. Сердце ноет от мысли о том, что наша богатая и развитая цивилизация безвозвратно потеряла те дружеские и искренние отношения с природой, которые в Индии кажутся естественными и единственно возможными.

Мы видели, как растёт чёрный перец и корица, кешью и бананы, лемонграсс и ещё несколько десятков пряностей, которые я не запомнила. Провожая каждую группу туристов, девушки в национальных одеждах танцуют такой-то ритуальный танец, хлопают в ладоши и что-то поют. Красиво, но наигранно.

После плантации специй нас привезли к какому-то небольшому индуистскому храму. Весь резной и похожий на пряничный домик, он радовал глаз, но мне бы очень хотелось, чтобы у нас был хоть какой-то экскурсовод, чтобы, кроме эстетического удовольствия, мы получали минимальное представление о том, что мы видим. За неимением такового мы пофотографировали храм и цветущие кусты вокруг него и поехали дальше.

День был в самом разгаре, но мы уже порядком утомились. В машине все спали, только я, как всегда, крутила головой во все стороны, пытаясь впитать в себя побольше впечатлений. Когда водитель спросил, хотим ли мы посмотреть Старый Гоа, кто-то сонно пробормотал, что с нас на сегодня хватит, и мы прямиком поехали в гостиницу.

Больше в тот день мы никуда не поехали, зато разведали приличное кафе через дом от нашего отеля. А ещё мы купили в супермаркете восковые свечи, расставили их на перилах балкона и провели весь вечер в плетёных креслах, поедая сочные фрукты и слушая цикад. Я разглядывала наконец-то приобретенную карту Гоа и планировала поездки к достопримечательностям. После сегодняшней «экскурсии», мы больше не хотели связываться ни с какими готовыми программами, лучше уж самим выбирать, куда ехать.

Денис лениво курил местные сигареты Nirdosh, не содержащие ни грамма табака – только какие-то травы. Исходя из буклета, вложенного в каждую пачку, эти сигареты не только не вредят здоровью, но, напротив, очищают легкие и оказывают кучу полезных эффектов. И дым у них ароматный.

На завтра у нас был запланирован выезд в Багу.

На этот день у нас не было запланировано ничего, кроме поездки в торговый центр в Баге, бесплатное такси нам обещали подать к часу. Но проснулись мы достаточно рано, и, чтобы не терять времени даром, решили пока что съездить в форт Агуада. После вчерашней поездки пользоваться услугами местного таксиста нам совсем не хотелось, поэтому я позвонила мистеру Сурье. К моей бурной радости он умудрялся понимать мой английский, даже когда я говорила по телефону, и это давало ему сто очков вперёд перед любым другим таксистом. Буквально через пять минут он уже ждал нас у дверей гостиницы.

Форт Агуада – наверное, ближайшая достопримечательность к нашему отелю. Построенный на высоком холме, он на протяжении нескольких веков защищал португальскую колонию от нападений с моря, а также являлся крупным хранилищем пресной воды, которой здесь запасались португальские мореплаватели.

Лёгкая машинка мистера Сурьи мигом вознесла нас на холм. Было, наверное, около десяти утра, и солнце начинало припекать. Мне было очень неловко вынуждать таксиста ждать нас на жаре. Мы попытались заплатить ему за дорогу и отпустить, но он упрямо твердил, что будет нас ждать столько, сколько потребуется. Пришлось согласиться и быстренько бежать к форту. Сейчас, описывая эти события, я задаюсь вопросом, почему я всё время испытывала чувство неловкости перед этим человеком? В конце концов, все таксисты ждут туристов, это входит в их работу, и им за это платят. Но мистер Сурья так себя поставил, что мы не воспринимали его как представителя «обслуживающего персонала». Этот немолодой человек с идеально ровной спиной и интеллигентной застенчивостью в движениях, почему-то вызывал у меня ощущение, что он какой-нибудь наш дальний родственник, например, дядюшка, который вынужденно опекает прибывших погостить племянников и про себя улыбается их неуклюжести и незнанию местных обычаев, улыбается и молча прощает. За всю поездку я ни разу с ним не торговалась. Во-первых, потому что он всегда озвучивал более чем адекватные цены, а, во-вторых, у меня бы просто язык не повернулся…

Форт монументален. В случае осады за его стенами могло бы укрыться население небольшого городка. Огромные скошенные стены, спускающиеся в глубокий ров, как мне кажется, совершенно неприступны. А нынешние туристы, которые не заинтересованы в том, чтобы брать крепость штурмом, изнутри карабкаются на укрепления форта с фотоаппаратами, потому что отсюда открывается широкий вид на море, с полуостровами и островами, кораблями, чайками, волнами - дух захватывает от того, какой вокруг простор! И, чтобы мы не забывали о ценности нахлынувшей свободы, информационные таблички в форте сообщают, что в нижней его части, куда, разумеется, проход воспрещён, находится действующая тюрьма.

Обойдя по периметру весь форт, мы поспешили обратно к машине, по пути соображая, что до выезда в Багу у нас всё равно ещё осталось свободное время. Мы рассудили, что этого времени хватит, чтобы съездить на Коко-бич, который отсюда весьма недалеко, и покататься на лодке. По дороге мистер Сурья объяснил, что лодки на Коко-бич бывают двух типов. Либо общие, на 12-15 мест, каждое место в них стоит 300 рупий (150 рублей), либо особые, на 2-4 человека, прогулка на такой лодке обойдётся в 3000 рупий (1500 рублей) за двоих. Сурья уверял, что нам лучше взять отдельную лодку, потому что на общей нас будут окружать в основном индусы, приехавшие к морю из других штатов, а они непременно будут курить траву и жевать легкий местный наркотик, от которого рот становится омерзительно красным. Я объяснила ему, что соседство индусов нас не смущает, и мы предпочтём покататься на большой лодки. Сурья, как обычно, уговаривать не стал, а лишь прошёл вместе с нами до билетной кассы и проследил, чтобы мы спокойно сели в свою лодку.

Лодка и в самом деле была полна индусами. Они не курили и не безобразничали, но вели себя довольно шумно. На всех пассажиров натянули огромные и страшно неудобные спасательные жилеты, и мы отчалили. Лодка шла по волнам так легко, как будто её не подталкивал мотор, а она двигалась самостоятельно благодаря своему внутреннему желанию плыть вперёд. И от этого на душе становилось хорошо!

Я сидела на самом носу лодки, и морской ветер сильно бил мне в лицо, а брызги застилали очки, но я была счастлива, как ребёнок! Вокруг нас десятки таких же лёгких лодочек выполняли причудливые и непонятные маневры, словно кружились в танце. И всё было так красиво, и радостно, и солнечно, что не верилось в существование какого-то другого мира, кроме этой доброй, яркой, свободной и тёплой Индии.

Выйдя из залива в открытое море, наша лодочка присоединилась группе таких же судёнышек и встала. Воцарилась напряжённая тишина: все искали глазами дельфинов. Время близилось к полудню, а это, надо признать, не самый удачный момент для наблюдения за дельфинами, поэтому ждать приходилось долго. Но вот, в какой-то момент с одной из лодок раздаётся восторженный крик «Dolphin!!! Dolphin!!!», все тычут куда-то пальцами, лодки разом срываются с места и бросаются в погоню за дельфинами. Как правило, их толком не видно, над водой лишь на пару мгновений появляются выгнутые спины с плавниками. Преследовать их, по большому счёту, бесполезно, потому что, услышав голоса, дельфины сразу же уходят на глубину, но от азарта никуда не денешься, и все лодки несутся в надежде догнать дельфинов и рассмотреть их поближе.

Если дельфинов долго нет, то лодки всей стаей перемещаются на другое место, около получаса кочуя таким образом по морю. Наконец, делая большую петлю вдоль побережья и давая туристам возможность рассмотреть с воды форт Агуада и шикарную дачу местного алмазного барона, все лодочки возвращаются в свою тихую гавань.

Управлявший нашим судном гоанец совсем не говорил по-английски, однако считал своим долгом вкратце рассказать туристам о форте. Говорил он, наверное, на местном наречии, или, может быть, на хинди, по крайней мере, индусы его понимали. И, в меру своих сил и возможностей переводили для меня на английский. Языком они владели очень плохо, плюс ветер уносил половину сказанного, но я всё-таки различала отдельные слова и переводила их Денису, попутно благодаря своих нечаянных спутников за отзывчивость.

Выйдя на берег, мы купили два кокосовых ореха, продавец при помощи небольшого мачете ловко снял с них «крышку» и воткнул трубочки для коктейля. Я впервые пила кокосовое молоко прямо из кокоса, и, честно говоря, мне совершенно не понравилось. Совсем не сладкое.

Сурью искать не пришлось: стоило нам о нём подумать, как он тут же вынырнул из толпы и, ловко пробираясь между туристами, провёл нас к машине. Через пятнадцать минут мы уже были возле своего отеля.

В час дня за нами и нашими соседями приехали аж две машины и доставили нас в Багу. Когда мы вышли из такси, у всех был только один вопрос: а где, собственно, обещанный торговый центр? Дело в том, что мы, испорченные многообразием товаров, привыкли, что торговый центр – это большое многоэтажное здание с кучей разных бутиков и ресторанчиков. А там, куда нас привезли, ничего подобного не наблюдалось. Таксисты в свою очередь никак не могли сообразить, что нас смущает, и гостеприимно указывали на двери крошечного магазинчика, который, видимо, и назывался торговым центром.

Весь первый этаж занимало ателье. На втором этаже очень компактно расположились прилавки с ювелирными украшениями, чаями и косметикой фирмы Himalaya. Поскольку ничего из этого нам не было нужно, мы уже собрались было уйти, но наши соседи увлеченно разглядывали ювелирные украшения. Ожидая их, мы спустились на первый этаж и из любопытства спросили, сколько будет стоить изготовление костюма на заказ. Цены нас приятно порадовали и мы, недолго думая, заказали Денису деловой костюм. Он обошёлся нам в 180 долларов (5400 рублей). Мы договорились, что приедем на первую примерку через два дня.

Спутники наши всё ещё выбирали украшения, а мы уже заскучали. Ехать обратно в отель не хотелось, и мы договорились с таксистами из торгового центра, что пойдём на пляж и погуляем по городу, а ближе к вечеру зайдём к ним, и они завершат начатое и бесплатно отвезут нас обратно в отель. Обрадованные тем, что так удачно сговорились, мы побежали на местный пляж.

Бага – шумный курортный город, один из самых «тусовочных» на побережье. Мы прошли добрую половину пляжа, прежде чем смогли выбрать не слишком пафосный шек. Впрочем, море везде почти одинаковое, поэтому мы вволю наплескались в волнах, напились свежих соков, перекусили и только ближе к вечеру двинулись в город. По Баге мы гуляли долго: всё искали, где бы купить красивых сочных фруктов. Ничего особенного в этом городе нет: как и в любом курортном городке, здесь куча ресторанов, магазинов и всяких развлечений.

Гуляя по Баге, мы прошли мимо лотка-повозки, в которой вниманию прохожих предлагалось какое-то экзотическое местное лакомство. Я сохраняла трезвость ума и, хотя мне было очень любопытно, что это такое, не остановилась, потому что знала, что меня обязательно уговорят попробовать, а это для русского желудка может быть небезопасно. Однако, когда мы шли по той же улице в обратном направлении, любопытство всё-таки возобладало. Мы остановились возле повозки и попытались выяснить, чем же здесь кормят. Продавец, к сожалению, по-английски не говорил, а индус, вкушавший это блюдо неподалёку, смог объяснить мне только, что это очень вкусно и в составе блюда есть мука. Тем временем продавец уже жестами предлагал нам попробовать яство. Он взял из своей повозки полый хрустящий шарик размером с мяч для настольного тенниса, пальцем проломил в нём отверстие и быстро напихал туда какую-то начинку, зачерпнув её из нескольких мисок. Потом полил шарик чем-то (вероятно, жидким мёдом), посыпал сверху репчатым луком и протянул мне это чудо кулинарии. Мы с Денисом съели его пополам. Скажу честно, ничего вкуснее я в жизни не пробовала, хотя, даже съев это, я не могу предположить, что за ингредиенты входили в состав начинки. Это было ни на что не похоже и совершенно восхитительно. Видя наши довольные лица, продавец предложил нам взять целую тарелку «этого», но мы, как назло, были не голодны. Поэтому в благодарность за угощение я отдала ему 10 рупий, и мы пошли дальше. В назидание путешественникам, которые прочитают этот отчёт перед отправлением в Индию, скажу, что русский желудок категорически отказался переваривать это лакомство и избавился от него при первой же возможности.

Вечером мы вышли обратно к «торговому центру», но, прежде чем ехать в гостиницу, зашли в лавочку торговца кожаными изделиями, находящуюся почти напротив. Там нас встретил удивительно приветливый молодой гималаец, даже слегка говорящий по-русски. Дело в том, что в этот самый день у нашей соседки был День Рождения, и мы решили купить ей в подарок какой-нибудь приятный сувенир. У гималайца мы выбрали для неё маленькую замшевую сумочку через плечо и хотели было уйти, но обаятельный продавец увлек нас разговором. Основная мысль его речей сводилась к тому, что гоанцы не такие, как остальные индусы. Сам он приезжает сюда только для того, чтобы продать свои товары, но к местному населению относится плохо. Потому что гоанцы жадные и во всём ищут выгоды, они всеми силами стараются вытянуть из туристов побольше денег. А для него, гималайца, деньги – не главное, цель его жизни – делать людей счастливыми и вызывать улыбки на их лицах. Его красноречие, признаюсь, меня подкупало, хотя я и не была так уверена в меркантильности всех гоанцев.

Однако, разговорившись с продавцом кожаных изделий, мы также узнали, что он шьёт верхнюю одежду на заказ. Из любопытства спросив, сколько будет стоить изготовление дублёнки, мы выяснили, что оно обойдётся в те же 180 долларов, что и заказанный для Дениса костюм. Цена удивила нас так сильно, что заказывать мы ничего не стали, а потихоньку выбрались из-под власти красноречивого гималайца и отправились восвояси. Весь вечер нам не давали покоя неожиданные местные цены, и мы, в конце концов, приняли решение, что закажем у этого товарища дублёнку, когда в следующий раз окажемся в Баге.

Таксист из «торгового центра», как и обещал, бесплатно отвёз нас в гостиницу. Правда, дорога через все приморские курорты заняла неожиданно много времени, потому что уже стемнело, начался гоанский «час пик», и местами возникали небольшие заторы. Они, конечно, не сравнятся с московскими пробками, но всё же замедляют движение.

Приехав в гостиницу, мы поздравили соседку Леночку с Днём Рождения, и она позвала нас отужинать с ними в кафе неподалёку. Оказалось, что наши предприимчивые соседи утром съездили на рыбный рынок, купили там креветок и отдали их хозяину кафе, чтобы их приготовили на тандыре (печь наподобие мангала). Весёлый и общительный Александр тыкал пальцем в Ленин паспорт, доказывая гоанцам в ресторане, что у его жены действительно День Рождения. Они улыбались в ответ и поздравляли именинницу. Вечер прошёл очень тепло и весело. Александр угощал официантов специально привезённой из Москвы русской водкой, все много смеялись, делились впечатлениями от первых дней путешествия и разошлись по номерам только в двенадцатом часу ночи. Гостеприимные гоанцы не взяли ни копейки за приготовление креветок, и вообще вечер удался.

Ещё днём мы договорились с Сурьей, что завтра утром он отвезёт нас в Старый Гоа, и мы ложились спать с приятным ощущением, что Индия добра к нам, и каждый следующий день будет лучше, чем предыдущий.

Как мы и договаривались, утром Сурья ждал нас у дверей гостиницы. На лице – улыбка до ушей, машина начищена до блеска, у Ганеши – свежие цветы. Начинался пятый день нашего путешествия, а нам казалось, что мы прожили здесь целую жизнь. Индия сметает все воспоминания о прошлом, она забирает все проблемы, а взамен оставляет искреннюю радость бытия и огромную свободу, которая разрывает грудь и стремится вырваться наружу.

В этот день мы планировали посмотреть Старый Гоа – бывшую столицу португальской колонии, а ближе к вечеру посетить знаменитый блошиный рынок в Анджуне. Он работает только по средам, поэтому пропустить это событие было никак нельзя. Однако доехать до Старого Гоа нам было не суждено. Стоило нам вывернуть на основную трассу, как машина встала в практически неподвижной пробке. Мы с Денисом подивились такому явлению, ведь в Гоа пробок почти не бывает, но подумали, что, наверное, где-то недалеко от нас случилась авария, мы вскоре её объедем, и дорога снова станет свободной. Но не тут-то было. Время шло, солнце поднималось всё выше, а трасса стояла. Наконец Сурья объяснил нам, что два дня назад был день Святого Франциска Ксавьера, покровителя Гоа, а этот праздник в бывшей столице отмечают так широко, что сегодня, в последний день чествования святого, в Старый Гоа всё ещё стремятся толпы паломников и туристов. И, соответственно, нам ползти в этой пробке ещё около 15 километров – до самого города.

Мы с Денисом немного посовещались и сочли, что не так сильно хотим увидеть Старый Гоа именно сегодня, чтобы стоять в многокилометровой пробке, и попросили Сурью поскорее развернуться и свозить нас в какое-нибудь другое место. По-моему, наш водитель обрадовался такому решению, и начал искать разворот. Пока мы ползли до ближайшего места, где можно развернуться, я задала Сурье вопрос, который мучал меня со дня прилёта в Гоа. Есть распространенное мнение, что Гоа не похож на остальную Индию, а гоанцы вообще не причисляют себя к индусам и даже обижаются, когда их так называют. Я спросила у Сурьи, что же такого необычного в гоанцах? Чем же они так отличаются от жителей других штатов? Он ответил, что другие индусы злые и жадные, увидев иностранца, они первым делом попытаются его обмануть и обокрасть. А все гоанцы открытые и дружелюбные люди, готовые прийти на помощь любому, кто попал в беду. Сурья рассказал, что, хотя он и зарабатывает на жизнь, водя такси, он сам неоднократно давал деньги туристам, которых обокрали, и ему при этом было не важно, смогут ли они когда-нибудь вернуть ему эти деньги. За всех туристов, которых он возит, он чувствует ответственность и искренне радуется, если может чем-то им помочь.

Я выслушала Сурью с нескрываемым интересом. Рассказывать ему о том, что сказал вчера на ту же тему гималаец, я не стала. Во-первых, я хорошо понимала, что в этом монологе Сурья на самом деле не столько раскрывал моральные ценности всех гоанцев, сколько проявлял свой личный подход к жизни. А во-вторых, присматриваясь к этому народу, я с каждым днём всё больше убеждалась в том, что и в гоанцах, и в других индусах, приехавших на заработки в этот штат, чудовищная меркантильность, вызванная, конечно, в основном крайней бедностью, переплетается с природной искренностью и бескорыстием. Эти люди просто не могут упустить возможность заработать, потому что зачастую живут в хижинах размером в несколько квадратных метров и спят на грязном матрасе вместе с престарелыми родственниками и малыми детьми. Но, просыпаясь каждое утро под ясным тропическим солнцем, они просто не могут не любить людей. Как каждый год вмещает в себя жуткий сезон дождей и ласковое теплое лето, так в душе каждого из местных жителей жадность сосуществует со щедростью.

В самый разгар жары мы приехали на блошиный рынок в Анджуне. Здесь нам в очередной раз пришлось оставить нашего доброго проводника на жаре, а сами мы, набрав воздуха в грудь, нырнули в пестрый, шумный, многоголосный и обильный индийский базар. Это, конечно, не настоящий местный рынок, а еженедельное мероприятие, которое организовывается специально для туристов. Поэтому продают здесь в основном цветастую одежду, кашмирские платки, барабаны, сумки, покрывала, бижутерию, сувениры, чаи и специи. Анджунский рынок – это целый мир. Непривычного белого туриста здесь либо раздавят, растопчут и оберут до нитки, либо он попадёт в струю, будет торговаться до хрипоты, смеяться и шутить вместе с продавцами и в результате выйдет отсюда с полными сумками покупок, из которых две трети ему не нужны.

Первые полчаса я смотрела на происходящее с неподдельным ужасом. Все вокруг кричат, все что-то предлагают, тебя едва не за полу одежды тянут к разным ларькам, а если остановишься хоть на секунду, чтобы что-то рассмотреть, то тебе уже не отделаться от настойчивого продавца, который вознамерится продать тебе весь ассортимент своих товаров, даже если они тебе и даром не нужны. Узкие проходы между рядами ларьков извиваются, заворачивают под неожиданными углами, вскоре ты совершенно теряешь чувство направления и уже не знаешь, удастся ли тебе когда-нибудь выйти из этого безумия. Однако, если хоть немного расслабиться и смириться с реальностью, то рынок подхватит тебя и понесёт по своим волнам.

Первыми нашими покупками стали несравненные деревянные и костяные серьги ручной работы. По местным меркам они обошлись нам весьма недешево, но они того стоили, потому что ничего подобного в Москве не найдёшь ни за какие деньги. Дальше мы вышли ещё к одному невероятному ларьку. Здесь две смуглые немолодые женщины неопределенной национальной принадлежности (точно не индианки) продавали винтажную женскую одежду ручной работы. Увидев эту красоту, я поняла, что отсюда мне точно не уйти без покупок. Хозяйка ларька на чистом английском рассказала мне, что они с сестрой уже много лет шьют одежду, и у них есть два фирменных магазина в Гоа и один в далекой Испании. Перемерив и пересмотрев добрую половину их ассортимента, я купила дивную юбку, пообещала, что приеду в их магазин, чтобы купить вторую такую же для мамы, а на прощанье сфотографировалась с обеими женщинами. Для фотографии они нацепили на меня широкополую шляпу в цветах, и я почему-то была счастлива до соплей.

Кроме этого мы купили несколько стандартных индийских юбок на подарки. И нас очень сильно обманули с кашмирскими платками. Это был мой первый опыт путешествия по индийским рынкам, и, хотя я потихонечку училась торговаться, но пока не имела ни малейшего представления о том, какими на самом деле должны быть цены. Нам показали два довольно красивых платка и уверили в том, что они чисто шерстяные, хотя на этот счёт у меня были большие сомнения. Просили за них аж 4000 рупий (2000 рублей). Эта цена показалась мне совершенно запредельной, но, несмотря на уговоры продавцов, назвать свою цену я не могла, потому что до сих пор даже не смотрела на подобные платки и представления не имела о том, сколько они стоят. Я попыталась отделать от навязчивых торговцев, и мы с Денисом позорно ретировались из их ларька, но один из них догнал меня и никак не давал прохода, требуя ответить, за какую сумму я бы их всё-таки купила. Я неуверенно сказала, что, пожалуй, взяла бы оба платка за 2000 рупий (1000 рублей), и радостный продавец потащил меня обратно, на ходу упаковывая платки в пакет. Он уверял меня, что отдаёт платки за столь низкую цену только для моего удовольствия, но по его лицу я видела, что он доволен тем, как выгодно он их мне «впарил». Через несколько дней на ночном рынке в Арпоре я нашла один к одному такие же платки и купила 4 штуки за 1500 рупий (750 рублей).

Набрав всякой чепухи и порядком утомившись от суматохи и жары, мы поскорее направились к выходу. Сурья настойчиво предлагал отвезти нас на свой любимый пляж – в Морджим. Мы были совсем не против. Посмотрев на карту, я попросила его по дороге завезти нас в форт Чапору. Сурья не очень понял, зачем нам это, и предупредил, что придётся пешком карабкаться на гору. Но нам хотелось впитать побольше впечатлений, а уж чем-чем – горами нас не испугаешь. Тем более, что на деле там оказалась не гора, а небольшой холм, правда, с неудобным осыпающимся подъёмом.

Форт Чапора старше, чем Агуада, его построили ещё до вторжения португальцев. Сейчас он практически разрушен и представляет мало интереса для туристов. Но с его стен, конечно, открывается замечательный вид на море: на пляж Вагатор слева и на реку Чапору и пляж Морджим справа. Внутри форта никакие постройки не сохранились – среди выжженной травы валяются отдельные камни, свидетели древней истории.

Из форта мы поехали в Морджим. Довольно долго кружили по узким улочкам на другой стороне реки Чапоры, наконец выехали на просёлочную дорогу, ведущую вдоль пляжа, а с неё Сурья свернул в какой-то совсем уж неприметный закуток. И мы очутились в шеке под названием Lovely Jublly Shack. Насколько я поняла, шек принадлежит каким-то давним друзьям нашего таксиста, поэтому по возможности он старается привозить сюда туристов. А мы были этому только рады: шек расположен возле живописно выступающей из моря каменистой гряды, справа от неё – просторный и очень пологий пляж с мельчайшим и нежнейшим песком. В Морджиме почти не бывает сильных волн, заход в воду плавный, и купаться там очень приятно.

Мы расположились на лежаках на пляже, а Сурья, двадцать раз повторив мне, что, если у нас возникнут какие-нибудь проблемы, то он будет неподалеку, устроился под крышей шека. Нам не было его видно, но я всё время чувствовала, что он одним глазком приглядывает за нами. Это вовсе не раздражало, а скорее вызывало лёгкую улыбку.

По пляжу Морджима носятся мелкие крабики. Когда пытаешься подобраться к ним с фотоаппаратом, они мгновенно ныряют в норки. Но, если подкараулить какого-нибудь ленивого краба, то всё-таки можно снять его портрет. Но основная прелесть Морджима, конечно, в том, что здесь очень мало народа. Кроме нас в шеке было ещё несколько иностранцев, но, по сравнению с Кандолимом и Калангутом, пляж казался почти пустым. Здесь мы провели несколько часов, загорая, купаясь и строя планы на следующие дни.

Перед нами стоял очень сложный выбор. Самая главная достопримечательность, до которой можно доехать из наших мест – полуразрушенный древний город Хампи, столица некогда могущественной Виджаянагарской империи, ныне находящийся в Карнатаке – соседнем штате с Гоа. Судя по фотографиям в рекламных буклетах, Хампи слегка напоминает пирамиды ацтеков, и упустить возможность увидеть это древнее чудо было никак нельзя. Интернет подсказывал, что есть три основных способа добраться до Хампи. Либо на местном автобусе с лежачими местами, путешествие на котором займёт одну ночь и обойдётся очень недорого (около 3000 рупий (1500 рублей) за двоих в один конец). Либо с экскурсионной группой на машине или автобусе за 300 долларов (9000 рублей) за двоих (с проживанием и питанием). Экскурсии выезжают в шесть утра, прибывают в Хампи вечером, бегло смотрят достопримечательности и уезжают на следующий день. Либо с Сурьей на машине, тоже выезжая в шесть утра и возвращаясь на следующий день. Сурья предлагал свозить нас в Хампи за 15000 рупий (7500 рублей).

Выбор был действительно сложный. Наверное, самый адекватный вариант – ехать туда на автобусе, это и дешевле, и оставляет больше времени на осмотр достопримечательностей. Ведь Хампи – это, между прочим, 26 квадратных километров, по которым разбросаны уникальные исторические памятники. Бывалые туристы говорят, что ехать туда нужно, как минимум, на три дня. Но мы пока не могли позволить себе такую роскошь. А перспектива ночного переезда на автобусе, признаюсь, немного меня пугала. С другой стороны, если поехать с экскурсией, то будет толковый русскоязычный гид, и не придётся думать о том, где найти гостиницу и где пообедать. А с третьей стороны, можно поехать с Сурьей, и тогда с нами не будет никаких посторонних людей, и не будет ночных переездов, которые обычно даются мне тяжело.

Лёжа на пляже в Морджиме, я многократно перебирала в голове все эти варианты, но никак не могла остановиться на чем-то одном.

На закате, когда мы садились в машину, Сурья намекнул мне, что у шека, в котором мы только что побывали, есть несколько тростниковых хижин, где можно недорого переночевать, и, если мы захотим, он может привезти нас сюда на несколько дней. Идея нам очень понравилась, мы осмотрели хижины, остались ими очень довольны и решили, что приедем сюда, если в конце путешествия у нас будет пара свободных дней. Но пока все мои мысли занимала поездка в Хампи. Я спросила у Сурьи, сложно ли купить билеты на ночной автобус. Он приуныл, узнав, что мы планируем ехать общественным транспортом, и сказал, что, если 15 тысяч – это слишком дорого для нас, то он свозит нас в Хампи за 14 тысяч, и нам не придётся трястись в автобусе с обкуренными индусами. Ну, а если мы всё-таки решим ехать на автобусе, он позвонит своему другу, чтобы он встретил нас в Хампи и провёл нам экскурсию. От его слов наш выбор стал только ещё сложнее.

Вечер этого дня я предпочла бы вообще не вспоминать. Но для полноты картины придётся описать и его. Наши соседи по отелю ещё вчера задумали купить на местном рынке лобстеров и попросить хозяина местного кафе их приготовить. Мы с радостью присоединились к этой инициативе. Всё-таки здесь такие удовольствия стоят в разы дешевле, чем в России, и, пока есть возможность попробовать настоящего лобстера, грех ею не воспользоваться.

В отличие от нас, наши соседи путешествовали по Гоа на мотобайках, поэтому им проще было заехать на рынок и что-то привезти. Признаюсь, поначалу я очень завидовала их возможности свободно перемещаться в любом направлении на личном транспорте, но по результатам поездки оказалось, что мы с Денисом побывали в гораздо большем количестве мест, больше посмотрели, и вообще наше путешествие прошло гораздо удачнее.

Но вернёмся к лобстерам. Ребята действительно их купили, но утром в нашем же отеле они нашли ещё одну россиянку, которая присоединилась к их компании, и получилось, что на нас с Денисом лобстеров вроде как не хватает. Эту проблему мы решили легко – заказали у хозяина кафе ещё одного лобстера, причём большого, чтобы хватило на нас двоих. Вечер начинался очень хорошо и весело. Мы показывали друг другу фотографии, ходили на кухню смотреть, как готовятся наши деликатесы, много шутили и смеялись, пили местный ром и угощали им официантов. Потом принесли наших лобстеров, и, честно говоря, я в жизни не ела ничего вкуснее. Правда, разламывая жёсткий колючий панцирь, я так сильно порезала об него палец, что официант побежал за лейкопластырем. Помню, что мне было страшно неловко перед ним: ишь, какие фифы понаехали, мало того, что заказывают дорогущих лобстеров, так ещё и пальцы об них режут.

Но это был далеко не самый некрасивый момент вечера. Самое худшее началось, когда принесли счёт. Помимо заказанного нами с Денисом лобстера и каких-то мелких закусок, в чеке значилось, по-моему, 1800 рупий (900 рублей) за готовку привезённых нашими соседями лобстеров. На мой взгляд, цена совсем не высокая. Мало того, прибавив к рыночной стоимости сырых лобстеров эту сумму, получалось, что каждый приготовленный лобстер стоил гораздо дешевле, чем если бы его просто так заказали в этом же кафе. Но наши соседи от такой «наглости» пришли в ярость. Вчера-то им (в честь Дня Рождения) счетов за готовку креветок не выставляли. Не хочу в деталях описывать, что там происходило, но наши подвыпившие товарищи многократно проклинали гоанцев, не знающих понятия «гостеприимство», кричали, что нужно поставить хозяина кафе на место, что с ними поступили низко, подло и отвратительно. В довершение всего Александр внезапно «забыл» английский и потребовал, чтобы в его разборках с персоналом кафе я выступала в качестве переводчика. Мне было стыдно до корней волос. Переводя каждую его фразу, я пыталась, насколько это возможно, смягчить её, но всё равно выходило дурно. В результате хозяин заведения сделал разбушевавшимся гостям небольшую скидку, они принципиально оплатили свой заказ мелкими купюрами, а потом оставили безобразно маленькие чаевые монетками по одной рупии.

Когда я выходила из кафе, уши у меня пылали и хотелось плакать. Проходя мимо официанта, я сунула ему в руки 30 рупий и прошептала какие-то извинения, но этот вечер уже ничем нельзя было исправить. Придя в гостиницу, мы с Денисом постарались поскорее уснуть, а из-за стены едва ли не до утра слышались возмущенные тирады про то, что у местных жителей нет ничего святого.

С каждым днём Гоа уплывает от меня всё дальше и дальше. Из памяти уходят детали нашего путешествия, путается очередность событий, и уже только фотографии помогают восстановить, что за чем следовало. Дописав предыдущую главу, я поняла, что упустила в ней, наверное, самое главное. Вечером, пока Сурья вёз нас обратно в отель по извилистым гоанским улочкам, мы вдруг поняли, что экскурсионный тур в Хампи – это скучно и вообще это «не по-нашему», а поездка на автобусе – это пока страшно. И что, даже если это не лучший вариант во всех отношениях, мы хотим ехать в Хампи с Сурьей. Об этом мы сообщили ему вчера и запланировали поездку на пятницу и субботу.

Но сегодня был только четверг. И мы предприняли вторую попытку доехать до Старого Гоа. Без пробок дорога заняла у нас всего около получаса. Ездить по Гоа на машине мне очень нравилось. Смотря в окно, получаешь столько информации и столько эмоций, что дух захватывает! По дороге в Старый Гоа мы проезжали поля, разбитые на небольшие плантации, там морскую воду высушивают на солнце и таким образом производят соль. Проезжали коричневую полноводную реку Мандови, видели на ней огромные корабли. Ох, сколько всего мы видели! Жаль, что с каждым днём картины этого путешествия потихоньку стираются из памяти, и сейчас я тороплюсь записать то, что ещё живо во мне.

Когда мы въехали в Старый Гоа, Сурья только и успевал направлять наши взоры то направо, то налево, говоря «Это очень старый португальский дом», «О, и это тоже очень старый португальский дом»! На нас колониальная архитектура почему-то не производила особенного впечатления, но мы уважительно кивали головами.

Довезя нас до главной площади, Сурья рассказал, где какие храмы и музеи, а сам остался ждать нас в машине. И мы пошли осматривать достопримечательности.

Старый Гоа стал столицей незадолго до вторжения португальцев, а во времена расцвета их колонии он превратился в один из красивейших городов мира. В 16 веке по количеству жителей он обогнал Лондон, а по красоте его сравнивали с Лиссабоном. Сейчас трудновато в это поверить, но центральные соборы Старого Гоа и по сей день поражают величием и богатым убранством.

Когда мы приехали, на главной площади ещё стояли праздничные навесы, оставшиеся после дня Святого Франциска Ксавьера, а у памятника этому святому возвышалась целая груда цветов. Мы добавили туда ещё одну гирлянду, купленную на площади.

Первым делом мы, конечно, посетили гигантскую базилику Бом Иисуса. Её масштабы поистине поражают воображение. Мы тихонько прошли внутрь, почитали на информационных стендах о грандиозных заслугах святого Франциска и о том, как много он сделал для гоанцев. Читая эти сладкие хвалы, я уже тогда подозревала, что что-то здесь не чисто. Позже я узнала, что Франциск Ксавьер был жестоким инквизитором, который буквально огнём и мечом крестил местное население, а колокол на центральной площади каждый день созывал народ смотреть на казни. Но с годами кровавые деяния святого подзабылись, и его стали почитать как покровителя Гоа. Даже в непраздничные дни набожные гоанцы толпами идут поклониться его мощам.

На другой стороне площади – ещё два храма. В кафедральный собор Св. Екатерины мы заглянули ненадолго, там было много верующих, и мы не хотели им мешать. В соборе Св. Франциска Ассизского сейчас не ведутся богослужения, поскольку идёт реставрация. Воспользовавшись этим, мы медленно обошли его и внимательно рассмотрели всё внутри. Забавно, что скульптурные изображения католических святых имеют характерные индийские лица. Да и вообще всё здесь пропитано местным колоритом, даже Иисус чем-то напоминает статуи индуистских богов. Как бы ни старался Святой Франциск Ксавьер, а многовековую культуру нельзя начисто истребить и навязать новую.

Побывав во всех трёх соборах, мы пошли в археологический музей. Не буду описывать всего, но он замечательный. Там собрана прекрасная коллекция экспонатов, дающих представление обо всех этапах истории Гоа. Здесь и древние каменные стелы, и статуи, и макеты кораблей, и портреты правителей, и монеты, и марки, и карты. А на первом этаже есть даже внутренний дворик, где можно передохнуть после осмотра экспозиции. Мне почему-то особенно запомнились в этом музее мемориальные камни (возможно, существует другой устоявшийся перевод понятия «hero stones», но я что-то его не нашла) – это тяжеленные каменные плиты, сплошь покрытые резьбой, в древние времена их ставили в каждой деревне. Каждый камень разделен на три части, находящиеся одна над другой. Самая нижняя часть показывает, как воин героически гибнет в бою. Во второй части изображен процесс его вознесения на небеса. А в самой верхней части герой уже восседает на облаках рядом с любимой женой. Такие камни устанавливали в память о погибших воинах, а потом потихоньку начинали молиться им, как местным богам. Так в Индии развивался культ предков и поддерживалось особо почтительное отношение к старшим родственникам, которое, как мы потом увидели, с веками никуда не делось.

Выйдя из музея, мы решили мельком заглянуть на местный рынок. Один из русских туристов в нашем отеле рассказывал за завтраком, что на рынке в Старом Гоа всё гораздо дешевле, чем на туристических рынках на побережье, и даже торговаться не нужно. Сурья отговаривал нас идти на этот базар, говоря, что там нет ничего интересного. Но мы всё-таки улизнули из-под его бдительного присмотра и быстренько пробежались по рядам. Вынуждена признать, что Сурья был прав. Рынок рассчитан на местное население, здесь торгуют незнакомыми нам продуктами, повседневной одеждой и всякими малоинтересными вещами. Цены, конечно, низкие, но, кроме дешёвеньких и довольно обычных серёжек мы там ничего не купили.

С центральной площади хорошо видна высокая полуразрушенная башня на холме. Вернувшись к Сурье, мы попросили его отвезти нас туда. Башня оказалась остатками монастыря Св. Августина, который сейчас лежит в руинах. Руины, надо сказать, весьма живописные.

На выезде из города мы заехали в очень дорогой магазин для туристов под названием Miracle House (Дом чудес). Магазин действительно дорогой почти до неприличия, но тех товаров, которые в нём продают, не найти на местных рынках. Здесь мы купили совершенно восхитительный кашмирский платок, такой дивной расцветки и тончайшей выделки, что я всю обратную дорогу держала его в руках и не могла поверить своему счастью.

Из старой столицы штата мы поехали в новую – в город Панаджи. Как любая уважающая себя столица, Панаджи живёт шумной и суматошной жизнью. Здесь сосредоточены офисы, фирменные магазины и дорогие рестораны. Всё это, конечно, миниатюрное и немного облезлое, на гоанский манер, но всё равно центральный город ни с чем не спутаешь. Пока мы ползли по центральным улицам, произошло какое-то не очень понятное мне событие. К машине кто-то подбежал, через окно быстро передал нашему водителю какие-то бумаги и тут же исчез в толпе. Сурья пояснил, что это был его сын, который передал ему документы на выезд за границу штата, которые понадобятся завтра, когда мы поедем в Хампи. Мне было очень жаль, что я не успела ни поздороваться с сыном Сурьи, ни даже толком увидеть его, но мы уже удалялись от центра города.

Сурья из окна машины показал нам большой белокаменный храм, но движение было настолько плотным, что остановиться возле него не получилось. Потом он завёз нас в тихий португальский квартальчик, в котором, насколько я поняла, практически все дома стоят в неизменном виде аж с 16 века. Не могу сказать, что дома эти особенно красивы, но всегда приятно прикасаться к старине.

На этом, судя по всему, наше сегодняшнее путешествие должно было закончиться. Но нам показалось, что впечатлений пока маловато. И Сурья, увидев наши разочарованные лица, повёз нас в Дону Паулу. Это, видимо, очень дорогой приморский курорт. По крайней мере, в гавани Доны Паулы мерно покачиваются мачты шикарных яхт, а городок состоит из одних вилл. Зато там есть видовая площадка. С неё, по правде сказать, открывается довольно заурядный вид на море, но мы для приличия всё-таки сделали пару кадров.

Пик жары уже прошёл, но оставалось ещё несколько световых часов, вполне пригодных для купания. Поэтому дальше мы отправились в уже знакомый нам Кандолим. По дороге, трижды извинившись, Сурья спросил, не будем ли мы против, если в поездку в Хампи с нами отправится его сын. Мы, разумеется, были не против, но причина, по которой сын захотел с ним ехать, признаюсь, меня удивила. Сурья, как обычно, не открывал нам никаких подробностей, но сказал, что сын очень переживает за него, когда отец отправляется в столь далёкое путешествие, и, если есть возможность, старается поехать с ним. Сурья выглядел вполне бодрым и здоровым человеком лет 45-50, к тому же он был очень опытным водителем, по его уверениям, он возил туристов в Хампи уже около 25 лет, и, казалось бы, не было особенных причин для волнения. Но гоанцы, похоже, совсем не так, как мы, относятся к своим родителям, и такой жест сына Сурьи нас удивил и тронул.

По дороге в Кандолим Сурья жизнерадостно рассказывал нам, какая прекрасная поездка в Хампи нам предстоит. Он обещал найти для нас русскоговорящего экскурсовода, который в день приезда не только покажет нам основные храмы, но и отведёт нас посмотреть на закат в каком-то особенно красивом месте. Потом мы заночуем в местной гостинице, а на следующий день будем встречать рассвет уже в другом живописном месте. И, если будет время, сам Сурья сводит нас в особый храм, куда не ходят иностранные туристы, потому что к нему нужно с молитвами подниматься на 600 ступеней вверх. Всё это казалось мне загадочной индийской сказкой, и сердце замирало от мысли, что завтра нам будет позволено тайком пробраться на её страницы.

У меня была одна причина, чтобы ехать в Хампи именно в эти дни. Дело в том, что в субботу в Арпоре устраивают ночной базар, на который я очень хотела попасть. Это была наша последняя возможность крупномасштабно закупить сувениры, да и вообще мне было любопытно, как выглядит рынок ночью. Я рассказала об этом Сурье, и он, в тысячный раз повторив своё классическое «no problem», пообещал из Хампи привезти нас прямиком в Арпору.

Он заранее спросил нас, какого класса гостиница нам нужна для ночёвки в Хампи, и объяснил, что, если нужно, подберёт для нас пятизвездочный отель с бассейном. Но мы уверили его, что нас устроит самый простой вариант, и ничего, кроме кровати, нам не нужно. Сурья, по-моему, остался доволен таким ответом, и сказал, что всё устроит. Он очень просил нас не задерживаться в Кандолиме, а пораньше приехать в гостиницу и как следует выспаться перед предстоящим путешествием. Мы поблагодарили нашего доброго водителя и распрощались с ним возле пляжа. В этот раз мы планировали возвращаться в отель на тук-туке, и в кои-то веки Сурья не стал с нами спорить, видимо, он и сам хотел отдохнуть перед дальней дорогой.

А у нас, честно-то говоря, на вечер были ещё большие планы. Нам нужно было как-то добраться до Баги на первую примерку костюма, который там шьют для Дениса. Мало того, мы ещё и созрели, чтобы заказать там пошив дублёнки. Поэтому, искупавшись в Кандолиме, мы решили, что двинемся в Багу пешком, прямо по пляжу. А, если окажется, что идти слишком далеко, то в любом месте выберемся в город и сядем на тук-тук.

Мы не были уверены, что через пляжи можно пройти насквозь, но в Индии чувствуешь себя таким здоровым и полным сил, что ходить пешком становится легко и приятно. Особенно по сырому песку, по кромке воды, по набегающей морской пене. Глупо и смешно в этом признаваться, но я была так переполнена радостью, что в Кандолиме, в том же самом шеке, что и в первый день, забыла вторую шляпу! И вспомнила о ней, кажется, только в Баге. Ну и шляпа же я!

Солнце садится за море довольно быстро. Потом ещё некоторое время белесое небо даёт немного света, но около семи вечера уже темно, как ночью. Во всех шеках разом загораются огни. Шустрые гоанцы быстро уносят с пляжа лежаки и расставляют столики прямо на песке. На каждый столик ставят свечу в каком-нибудь стеклянном подсвечнике, чтобы не задувало ветром, и весь пляж превращается в место для романтических свиданий. Правда, когда стемнеет, люди почему-то совсем не идут к морю и почти все столики пустуют. В некоторых шеках по вечерам устраивают вечеринки, в них играет такая заводная музыка, что ноги сами просятся танцевать.

Это был чудесный вечер. Море нежно подкатывало к самым ногам. Каждый попадавшийся на нашем пути шек радовал глаз своей иллюминацией, хотелось вдохнуть так глубоко, чтобы морской воздух навсегда остался с тобой, а вместе с ним осталось неповторимое чувство Индии. Идти было так легко, что хотелось гулять всю ночь, забыв про эту самую Багу, и про костюм, и про всё на свете. Хотелось танцевать, и петь, и радоваться тому, что тебе довелось жить в этом мире и прикасаться ногами к индийской земле.

От морской воды мои волосы завились в такие тугие кудри, которых не могла дать никакая химия, лицо загорело на солнце, а тело чувствовало силу и молодость. И, к счастью, дорога до Баги была длинной. Мы всё пытались угадать, где заканчивается один пляж и начинается другой, но зачастую они практически сливались.

Где-то по пути, ближе к Баге, нам встретился индийский пляж. Иностранцев там совсем не было – только гоанцы и туристы из других штатов. Через это место мы постарались пройти побыстрее, потому что, рассевшись прямо на песке, индусы курили траву, жевали свои местные наркотики, и, хотя они не проявляли ни малейшей враждебности, видеть это было неприятно. Индусы почему-то не купаются в море – они в одежде заходят в воду примерно по колено и стоят. Причём стоят целыми толпами. И это скопление людей, которые стоят в воде и, кажется, даже немного колышутся на ветру, словно мачты кораблей, в темноте кажется немного пугающим. Судя по всему, этот индийский пляж – Арпора, Сурья когда-то говорил мне, что европейцам не стоит туда ходить.

Но индийский пляж мы прошли быстро, за ним было небольшое пространство без шеков, а дальше началась довольно длинная береговая линия Баги. Она вся сияла огнями, из каждого шека призывно играла музыка, и, даже не заходя в них, я невольно пританцовывала на ходу.

В Баге на Дениса примерили вывернутый наизнанку костюм, что-то обозначили на нём мелом, что-то закололи булавками, и нас отпустили. Я спросила в этом же ателье, шьют ли они изделия из кожи, оказалось, что шьют, но только пиджаки и лёгкие куртки без подкладки. Зато сотрудник магазина любезно предложил показать нам, где шьют прекрасную зимнюю одежду. Он вместе с нами вышел из магазина и, к нашей бурной радости, привёл нас в лавочку тех самых гималайцев, с которыми мы общались два дня назад. У них мы провели довольно много времени, потому что мой словарный запас в области деталей одежды оказался предательски маленьким, и переговоры о модели дублёнки пошли тяжело. Так или иначе, мы заказали у них и дублёнку для меня, и кожаную куртку для Дениса, и распрощались с ними только около восьми часов, с ощущением, что мы что-то заказали, но понятия не имеем, что именно.

У нас на тот момент практически закончились местные деньги, искать пункт обмена в ночной Баге не хотелось, и мы понадеялись, что разменяем деньги завтра утром, по дороге в Хампи. На последние деньги мы взяли тук-тук, и через полчаса были в отеле.

Вечером мы собирали вещи для поездки в Хампи. Не хотелось тащить с собой полный рюкзак, но было не совсем понятно, что может понадобиться в дороге. Я взяла самое необходимое из аптечки, длинную юбку, одно полотенце, фотоаппарат и купленную накануне пачку местного печенья. Спать, как назло, не хотелось, мы допоздна просидели на балконе, потом вдвоем слопали некрупный местный арбуз, и угомонились только ближе к полуночи.

Как специально, мне не спалось перед поездкой. Завтрашний день представлялся мне совершенно необыкновенным, и в мыслях о нём я всю ночь изучала потолок.

К пяти утра я так и не уснула, но по будильнику всё-таки пришлось встать. Мы, кажется, немного перекусили, побросали в рюкзак зубные щётки и затемно вышли из гостиницы.

На площадке перед отелем нашему взору предстало самое печальное зрелище. Коренной гоанец мистер Сурья зябко кутался в тёплую непальскую куртку. Дело в том, что ночи в Гоа прохладны: если днём воздух прогревается до 31-33 градусов, то ночью и ранним утром температура падает приблизительно до +20. И, если нам, привыкшим к российскому климату, более чем тепло, то наш добрый водитель при такой погоде отчаянно мёрзнет. Но, конечно, не жалуется.

Мне почему-то ярко запомнилось это утро. Сурья в зелёной непальской куртке и парадных белых брюках. Кромешная темнота на улицах. Далёкие крики сонных петухов. Тяжёлая вялость после бессонной ночи и противоречащее ей предчувствие приключений. Перед лобовым стеклом у Ганеши лежат два плотно закрытых бутона каких-то цветов. Ещё так рано, что купить цветочные гирлянды на улицах не у кого, поэтому Сурья, видимо, сорвал нераспустившиеся цветы в своём саду.

Мы сели в его машину и первым делом поинтересовались, где же его сын. Сурья сказал, что мы сейчас подхватим сына возле дома, он работал всю ночь и только что вернулся после своей смены. В полукилометре от гостиницы в машину сел худенький молодой человек (тоже, разумеется, в тёплой куртке) и вежливо поздоровался с нами по-английски. В дороге я украдкой поглядывала на него и всё пыталась понять, какие отношения должны быть между отцом и сыном, чтобы сын, проработав всю ночь (не знаю уж кем, мне неловко было спросить), в шесть утра отправлялся вместе с отцом в Карнатаку, чтобы быть рядом в случае чего. Мне было непонятно, на какой такой «всякий случай» сын отправляется с отцом, но я чувствовала, что здесь мы сталкиваемся с совершенно незнакомым для нас типом семейных отношений.

Юноша обладал более заурядной внешностью, чем отец, носил модную молодежную прическу и маленькую бородку. На момент этого путешествия я ещё не знала, как сильно потом буду скучать по этим людям, поэтому даже не спросила, как юношу звали и ни разу его не сфотографировала. О чём жалею. К счастью, хотя бы пара фотографий с самим Сурьей осталась у меня на память, я выложу их немного позже.

Оказалось, что мы сделали вчера большую глупость, не обменяв доллары на рупии. В шесть утра все пункты обмена в Гоа закрыты, а в Карнатаке их попросту нет, поэтому мы оказались без денег на всё время путешествия до Хампи. Мы от этого чувствовали себя очень неуютно, хотя в дороге нам ничего и не было нужно.

Поначалу наш путь лежал по уже знакомым местам: по мосту через реку Мандови, мимо Старого Гоа и дальше в горы по тем же дорогам, по которым мы ехали на водопад. Но, даже проезжая здесь второй раз, я не могла насмотреться по сторонам. Сонные коровы с покрашенными в разные цвета рогами, худые белые птицы, сопровождающие каждую корову и склёвывающие с неё насекомых, голубые хребты далёких гор – всё это завораживало. По мере того, как над Гоа вставало солнце, плотно сжатые бутоны у статуэтки Ганеши начали потихоньку распускаться, и, когда мы въехали на горный серпантин, слоноподобный бог уже восседал между двумя огромными красными цветами.

У меня на тёплом солнышке смыкались глаза, и я то и дело проваливалась в сон, потом просыпалась, чувствуя, что иначе пропущу всё самое интересное, но незаметно для себя снова засыпала. Пока мы кружились по горным серпантинам, я, по-моему, всё-таки отключилась минут на двадцать, но потом решительно взяла себя в руки и больше не спала. Денис был не так упрям, поэтому он дремал большую часть дороги. Сын водителя, несмотря на бессонную ночь, не сомкнул глаз до самого Хампи, они с отцом о чём-то негромко разговаривали на своём языке.

Высоко в горах через крошечный населённый пункт проходит граница между Гоа и Карнатакой. Здесь мистер Сурья вышел из машины и долго улаживал дела с документами. Потом они вместе с сыном ушли в какой-то магазинчик или кафе, где, похоже, традиционно останавливаются каждый раз, когда переезжают границу. Они спросили, не нужно ли нам принести что-нибудь из воды и питья, и сказали, что купят нам всё, что мы захотим, пока у нас нет возможности обменять деньги. Но нам ничего не было нужно, поэтому мы просто подождали их в машине. Вернувшись, Сурья всё-таки отдал мне две бутылки питьевой воды, в которой мы, в общем-то, совершенно не нуждались, но мы были очень благодарны ему за заботу.

В горах в районе границы дорога совсем плохая. Машина еле ползёт, иногда с трудом перебираясь через ухабы и неожиданно налетая на камни. Между деревьями виднеются огромные термитники, да иногда на мгновение открывается широкий обзор на горные гряды, а потом снова всё закрывает высокая стена тропического леса.

Один раз дорогу нам перегородил железнодорожный переезд, и я обратила внимание, что вместо привычной нам будки смотрителя возле переезда находится печального вида шалаш из веток и листьев. Индия, нищая и обильная…

Когда мы спустились с гор, я во все глаза глядела в окно, ведь теперь мы ехали не по прилизанному для туристов Гоа, а по живой внутренней Индии. Вначале путь наш лежал через несколько городов, ничем, в общем-то, не примечательных, кроме того, что в них нет ни одного белого человека. В одном из них нас дважды останавливала дорожная полиция. В первый раз Сурья вышел из машины вместе с сыном, и они долго о чём-то говорили с полицейским. Во второй раз, судя по всему, Сурья попросил сына не ходить с ним, и юноша следил за происходящим из машины. При этом лицо его выражало такие сильные переживания, что постепенно его тревога передалась и мне. Я спросила у него, что происходит и почему нас остановили. Он объяснил, что на самом деле всё в порядке, просто полицейские видят, что у нашей машины номера другого штата, поэтому останавливают и пытаются к чему-нибудь придраться, чтобы содрать штраф. Но у Сурьи все документы в полном порядке, поэтому всё будет хорошо. И в самом деле наш водитель вскоре вернулся в машину, и мы поехали дальше.

Большая часть дороги до Хампи пролегает через поля и небольшие сельские поселения. Как только мы вырвались из городов, Сурья указал мне на заросли высоких трав за окном и сказал, что это сахарный тростник. Я впервые видела такое чудо, поэтому попросила его остановить машину, чтобы сделать несколько кадров.

На разных полях сахарный тростник сажают в разное время. На одних он только набирает силы, на других он уже выше человеческого роста, и его пора собирать, на третьих его, похоже, уже срубили. Собранный тростник складывают в огромные грузовики и везут в места переработки. Машины с тростником, хлопком и многими другими товарами на больших скоростях носятся по довольно узкой трассе, по которой мы ехали, но Сурья бесстрашно обгонял их, развивая скорость до 100 километров в час, что для Индии почти рекордно быстро. Он делал всё возможное, чтобы довезти нас до Хампи как можно раньше, дав возможность подольше побыть в древнем городе. А расстояние от нашего отеля до Хампи, между прочим, почти 500 км, дорога в горах очень плохая, и автобусы, например, проезжают это расстояние почти за 12 часов. Но одно дело – неповоротливый автобус, а другое – крошечная юркая машинка под управлением опытного водителя. Забегая вперед, скажу, что в половине третьего мы были уже на месте, т.е. дорога заняла у нас чуть больше восьми часов.

Когда закончились поля сахарного тростника, мы въехали в следующую полосу насаждений: здесь рос хлопок. Это привело меня в такой восторг, что Сурья, не дожидаясь, когда я его попрошу, сделал остановку и даже сам вышел с нами в поле. Его, конечно, забавлял мой детский восторг, но я действительно никогда не видела, как растёт хлопок, а тут – до самого горизонта низкорослые растения, увешенные шариками чистой ваты! Прямо кусками вата висит! И от ветра вата разбегается по полям, создавая на обочинах дороги белые сугробики, как у нас бывает с тополиным пухом. Я отломила себе на память маленькую веточку с ватным шариком, а потом всю дорогу пыталась уберечь его, чтобы он не растрепался.

На смену хлопковым полям пришли поля перца чили. Здесь мы тоже делали небольшую остановку. Но почему-то чили вызывал у наших гоанских друзей больше радости, чем у нас. Наверное, мы не такие любители острых блюд. Но огромные поля, усеянные алыми пальчиками перца, выглядят очень красиво, с этим не поспоришь.

Кроме полей у нас на пути то и дело вставали небольшие сельские поселения. Местные жители, мягко говоря, нечасто видят туристов, и поэтому люди провожали заинтересованными взглядами машину с гоанским номером. А дети, увидев в окне машины лицо белого человека, принимались прыгать и махать руками. Если успеешь помахать им в ответ, то детской радости нет предела. Индийские деревни, конечно, бедны до крайности. Землю пашут в основном на огромных белых волах. Их же запрягают в деревянные телеги для перемещения между населенными пунктами. А если удаётся приобрести такое чудо техники, как трактор, то его весь обвешивают лентами, мишурой и гирляндами, разрисовывают причудливыми узорами, и трактор выглядит, как новогодняя ёлка. Та же история и с грузовиками.

Где-то на середине пути через поля я попросила Сурью остановить машину, чтобы воспользоваться местными кустами. Он снизил скорость, но остановился далеко не сразу. Он объяснил, что придорожные кусты покрыты огромными и очень острыми шипами, и, если уж мне так нужна санитарная стоянка, то мне следует аккуратно обойти кусты, ни в коем случае к ним не прикасаясь. Сурья повторил это несколько раз и отпустил меня, только убедившись, что я хорошо его поняла. Бедный Сурья не знал, что в моём случае «поняла» вовсе не значит «так и сделаю». Я аккуратно зашла за куст, увидела за ним крестьянина, возделывающего землю, и поняла, что этот куст мне не подходит. Поэтому быстренько перебежала дорогу, но на другой стороне удобного прохода между кустами не было, я махнула рукой и пошла напролом через заросли. Кусты оказались не только очень колючими, но ещё и поросшими каким-то плющом, споткнувшись о который, я упала в самую гущу куста. Посмотрев на свои ноги, я поняла, что трехсантиметровые шипы вонзились в меня основательно, кое-где они даже насквозь пробили обувь. Но по какой-то непонятной причине я совершенно не чувствовала боли. Поэтому я быстренько повыдёргивала из себя шипы и вернулась к машине, издали заранее прося своих спутников меня не ругать.

Дальше была, конечно, немая сцена. Потому что, хотя я и не чувствовала боли, ноги мои были буквально по колено в крови. У гоанцев, похоже, не нашлось слов, чтобы рассказать, что они обо мне думают, только Сурья раз десять спросил меня: "Как? Как??? Я же тебя три раза предупредил?!" Муж, привыкший к моим выходкам за пять лет совместной жизни, по-моему, даже толком не удивился. И в самом деле, невозможно представить себе нашу с ним поездку, в которой я не учудила бы чего-нибудь в этом роде.

Гоанцы извлекли из дорожной аптечки совершенно бесполезные в данном случае бинты, какие салфетки и что-то ещё в этом роде и сказали, что мы немедленно едем в ближайшую аптеку. Но я наотрез отказалась. Вытерла кровь влажными салфетками, чтобы не испачкать салон машины, и попросила Сурью ехать дальше в Хампи. У нас был с собой йод, которым я прямо во время движения обработала те царапины, которые были на виду, и постаралась не делать трагедию из произошедшего.

В машине сын нашего водителя повернулся ко мне и встревоженно спросил:
- Тебе больно?
- Нет, почему-то совсем не больно, - ответила я.
- Это потому что в шипах содержится особый яд. Сейчас ты ничего не чувствуешь, но завтра будет очень плохо.

Это, конечно, не слишком меня взбодрило, но я искренне верила в силу русского йода. Больше мы эту тему не обсуждали. Впереди был поворот на Хоспет, а это крупный (по местным меркам) населенный пункт в 15 километрах от Хампи. Значит, осталось немножко!

По Хоспету и прилежащим деревням мы ехали довольно медленно, и местные дети ликовали, видя наши лица. Я открыла окно машины и старалась фотографировать быт местных жителей. А здесь было на что посмотреть. То огромные груды глиняных горшков, выставленные на продажу перед дверью жалкой лачуги, то целая улица разрушенных домов, у которых, похоже, посносили передние стены, чтобы построить водопровод или расширить дорогу, но люди всё равно продолжают жить в домах без одной стены, то вдруг посередине беднейшего посёлка – позолоченный и до блеска начищенный памятник Махатме Ганди.

За дорогу до Хампи мы увидели столько всего интересного, что, казалось, сам древний город уже не мог нас удивить, однако, когда мы увидели первые постройки Хампи, рты у нас так и открылись.

В Хампи Сурья быстро разыскал своего друга, который, по словам нашего водителя, уже 25 лет водит экскурсии по Хампи, а сам Сурья уже 25 лет привозит к нему туристов. Оба они считают, что до них никто сюда туристов не возил. Не знаю, так ли это, но мне почему-то хочется им верить.

Наш экскурсовод – персонаж уникальный. Этот дядька худо-бедно говорит по-русски, но, признаюсь честно, я не понимала и половины из того, что он рассказывал. Зато он очень быстро бегал между храмами, обгоняя все экскурсионные группы, и искренне стараясь показать нам как можно больше. Думаю, что увидели мы и вправду больше, чем другие экскурсанты, но узнали – на порядок меньше. Зато у остальных групп были миловидные русские девушки-экскурсоводы, а у нас – настоящий местный житель, низенький, толстенький, чёрненький и очень колоритный. Обнаружилось у нашего экскурсовода и ещё одно прекрасное свойство. Много лет таская туристов по Хампи, он подобрал самые лучшие точки, с которых стоит фотографировать местные достопримечательности, а также выяснил, куда нужно поставить туриста, чтобы он хорошо смотрелся на фоне храма. Так что, если экскурсовод из нашего дядьки был слабенький, то фотограф – отменный.

Первым делом он отвёл нас в деревню, где мы наконец-то обменяли деньги и быстро перекусили. Дальше мы нашли тук-тук, который и возил нас от храма к храму до самого вечера. Сурью с сыном мы больше не видели, и я очень надеюсь, что они, наконец, отправились отдыхать. А у нас день только начинался.

У меня ушло почти пять страниц на описание дороги до Хампи, а вот как описать сам древний город, я не знаю. Меня поражает, что он, хотя и взят под защиту Юнеско, но пока не приобрёл всемирной известности, как пирамиды в Египте или Мачу-Пикчу в Перу. Потому что это уникальный памятник истории и культуры. В 14-16 веках здесь расцвёл город, которому не было равных по красоте. На территории в 26 км2 расположились дворцы и храмы, купальни и слоновники, разнообразные культовые постройки, арки, колоннады и рынки, здесь есть даже каменный водопровод! И всё это, понимаете, всё, покрыто тончайшей резьбой по камню. Здесь выбиты сцены из Рамаяны, Махабхараты и Камасутры, здесь изображены все индуистские боги, здесь, наверное, тысячи квадратных метров рельефов, барельефов и древних надписей на санскрите. А многие статуи выполнены так, что, посмотрев на них с одной стороны, ты увидишь одно, а с другой – другое. Это истинные шедевры древних мастеров. Но главное, что всё в древнем Хампи священно. В основных храмах по сей день ведутся богослужения, сюда тянутся вереницы паломников, и у попавшего сюда туриста возникает ощущение, что великий Хампи не вымер, а скорее уснул долгим, глубоким сном. В храме Вирупакша несколько раз в день глухо звонит колокол, словно отмеряя сердцебиение каменного города, и в эти минуты кажется, что у тебя за спиной скользят чьи-то тени. Резко обернёшься, а там – то ли мартышка, то ли сам Хануман – древний бог-обезьяна…

К огромному нашему сожалению, крайне слабо владея русским языком и имея очень мало времени, наш экскурсовод почти не рассказывал нам об истории этого города, он лишь называл имена богов, которым посвящены разные храмы, сообщал даты постройки и указывал на необычные архитектурные детали. Закончив написание этого отчёта, я надеюсь разузнать побольше о Хампи, но сейчас, пока ещё живы остатки впечатлений, я тороплюсь записать то, что помню.

Первым, что мы увидели в Хампи, была двухметровая статуя бога Ганеши, и в этот момент, переполненная эмоциями, я верила, что нам не зря на каждом шагу встречается это могущественное слоноподобное создание, что оно каким-то неведомым образом направляет нас в этом путешествии. Потом мы видели несравненный храм Витталы, в котором каждая колонна издаёт чистый музыкальный звук, огромную каменную колесницу, добрый десяток свадебных залов, купальню царицы, слоновник и дом погонщика слонов, а напоследок – ещё одного Ганешу, на этот раз – четырёхметрового. Недостаток информации о Хампи мне пока что придётся восполнить фотографиями.

Мы встречали закат, сидя на тёплых камнях скалы. Наш шустрый экскурсовод завёл нас выше, чем водят остальных туристов, и около пятнадцати минут мы завороженно смотрели, как солнце опускается за горы, освещая древние храмы.

Когда день погас, наш дяденька быстро повёл нас в храм Вирупакша – центральную постройку Хампи. Здесь мы сняли обувь, и, несмотря на то, что нам очень не хотелось мешать молящимся, экскурсовод потащил нас в действующую часть храма. Там священнослужитель совершенно неожиданно нарисовал бинди у меня на лбу. Мы оставили в храме какие-то деньги, но поспешили оттуда выйти. Чужая культура притягивает и манит, но, не зная местных обычаев и боясь задеть чувства верующих, мы предпочитали не заходить в храмы.

Наш экскурсовод сказал, что ещё какие-то десять лет назад он жил в доме возле самого храма Вирупакша, но потом здесь начались археологические раскопки, и его дом снесли вместе с целым кварталом. Раскопки продолжаются по сей день, и с каждым годом в Хампи находят новые чудеса.

Выведя нас из храма, экскурсовод сообщил, что на сегодня хватит, а мы и в самом деле были утомлены погоней за впечатлениями, и даже карта памяти фотоаппарата была полна. Я думала, что нам теперь предстоит долго добираться до гостиницы, но мы отошли на какие-нибудь сто метров от главного храма, завернули за угол, и первый же дом оказался нашим отелем. Хозяин этого места, не говорящий по-английски, провёл нас на второй этаж и показал маленький, но очень чистый и уютный номер, гораздо более опрятный, чем наше место обитания в Гоа.

Дальше произошла сцена, которую я не очень поняла, но на следующий день Сурья расшифровал мне, что случилось. Дело в том, что в Карнатаке свой язык, на котором Сурья говорит не очень хорошо. А хозяин гостиницы говорит только на местном наречии. Поэтому между хозяином гостиницы и Сурьей произошла неприятная беседа, в которой наш экскурсовод выступал в качестве переводчика.

Оказалось, что Сурья с сыном заселились в гостиницу сразу же по приезду в Хампи, заняв соседний с нами номер. Хозяин взял с них 800 рупий (400 рублей). Когда мы со своими европейскими лицами прибыли в гостиницу, я спросила, сколько мы должны заплатить, он потребовал 1300 рупий (650 рублей). Нас такая цена более чем устраивала, и мы ни за что не стали бы торговаться. А вот Сурья счёл, что это настоящий беспредел, и заявил хозяину гостиницы, что либо он возьмёт с нас столько же, сколько с него, либо они с сыном немедленно отсюда съедут. Хозяину гостиницы, видимо, ничего не оставалось, кроме как согласиться, поэтому мы заплатили 800 рупий и остались здесь на ночь.

В гостинице не было горячей воды, но, добравшись до душа, я всё-таки первым делом промыла царапины на ногах. После этого у меня было такое ощущение, что с меня живьём содрали кожу. Денис, несмотря на моё тихое попискивание, щедро смазал меня йодом, и примерно через час жизнь для меня вернулась в своё русло.

Спать пока не хотелось, я лежала на кровати и думала о том, что в чужой стране, с непонятным языком и незнакомыми нравами, испытываешь особую разновидность одиночества. В принципе, тебе ничто не мешает позвонить друзьям или родственникам в Россию и рассказать о том, что с тобой здесь творится. Но при всём желании они ни за что тебя не поймут. Потому что здесь всё другое, вплоть до воздуха, а этого не описать никакими словами. Я сейчас особенно остро чувствовала, как далеко от дома нас занесло. Мы ночуем в какой-то крошечной гостинице из пяти номеров в деревне Хампи, и хозяин этого заведения не говорит даже по-английски. Нам здесь немного одиноко, но почему-то совсем не страшно. Вероятно, потому что за стеной спит усталый Сурья и его сын.

После вчерашних приключений мы спали без задних ног, но будильник немилосердно разбудил нас в пять утра. Мы быстро собрали вещи и вышли из номера. Хампи ещё спал. Было совершенно темно и довольно свежо. Влажный утренний воздух приятно умывал лицо. Через некоторое время к гостинице подошёл наш экскурсовод. Он, как и остальные индусы, по утрам мёрз, поэтому на нём был шерстяной свитер и вязаная шапка, которые делали его и без того неуклюжую фигуру ещё забавнее. На нас, одетых в футболки, ему, наверное, смотреть было холодно. Потом появился и Сурья, тоже вконец замерзший и явно уставший после вчерашнего переезда. Но сегодня он уже не позволил нам перемещаться по Хампи на тук-туке и решил сам возить нас от храма к храму.

К огромному сожалению, о постройках, которые мы смотрели во второй день, я помню крайне мало. Помню, как мы встречали рассвет на крыше полуразрушенного храма в окружении маленькой группы туристов и огромной группы обезьян. Помню гигантские ворота, которые раньше открывали при помощи слонов, и стены, которые при строительстве достигали 8 метров в высоту. Помню ступенчатый храм, от которого сохранился только фундамент, потому что основная часть храма была построена из дерева. Помню огромные купальни и монументальный каменный водопровод. Помню, как наш экскурсовод сорвал несколько листьев с дерева ним и уговорил нас их съесть, уверяя, что это очень полезно, а я ещё полчаса морщилась от этой жуткой горечи. Помню крупных зелёных попугаев на стенах какого-то храма. Помню, как мы спускались в подземную комнату, которая использовалась для ведения тайных переговоров. Помню, что Хампи прекрасен и огромен, и его не обойти и не объехать за два дня, не уместить в свой разум и не описать никакими словами. Придётся снова подменять рассказ фотографиями.

Около восьми утра наша экскурсия закончилась. Мы заехали в гостиницу за сыном Сурьи, распрощались с экскурсоводом и двинулись в обратный путь. Денис снова дремал, а я, чувствуя, что мы покидаем так полюбившиеся мне места, старалась из окна машины хоть как-то заснять самобытную и древнюю Карнатаку. Большинство кадров получились смазанными, но в тот день у меня впервые возникло чувство, что наше путешествие близится к концу, и каждая минута жизни в Индии вдруг стала бесценной.

По дороге Сурья завернул в какое-то кафе и предложил нам здесь позавтракать. Кафе было крошечным, довольно тёмным и не слишком чистым. Мы с Денисом немного смутились, но решили всё-таки сесть за один стол с нашими гоанцами, они вроде бы были не против. Первым делом нам принесли какую-то жидкость в жестяных стаканах. Я спросила у Сурьи, что это, он сказал, что это питьевая вода, но пить её не стоит. Меню было на английском языке, но, пробежав по нему глазами, я не поняла ни слова: в нём содержались только незнакомые мне блюда местной кухни. Я вынуждена была передать меню Сурье и попросить его сделать выбор за нас. Он улыбнулся нашей беспомощности и что-то заказал, а его сын с усмешкой спросил «Чем вы там вообще питаетесь у себя в России?» Оказалось, что это кафе чисто вегетарианское (как, кстати, и все кафе в Хампи, но Хампи считается священной территорией, поэтому там в принципе запрещено употреблять мясо), причём настолько строго вегетарианское, что здесь не подают даже блюда из яиц. То, что нам принесли, меня немало удивило. Судя по всему, рис вначале перемололи в муку, а потом без добавления каких-либо ингредиентов слепили из этой муки некое подобие пресных лепёшек и приготовили их, видимо, на пару. К лепёшкам прилагались два соуса: один острый, другой очень острый. Гоанцы уплетали это блюдо за обе щёки, с улыбкой поглядывая на нас и проверяя, нравится ли иностранцам местное угощение. Одну лепёшку я как-то съела, а вторую отдала Денису, который куда легче, чем я, переносит и острую, и непривычную пищу. Гоанцы по-доброму надо мной посмеялись. Я решила сама оплатить нашу трапезу, и к удивлению обнаружила, что завтрак для четверых человек обошёлся в 220 рупий (110 рублей).

На стоянке перед кафе, пока сын водителя ходил в какой-то магазинчик, Сурья рассказывал мне, что 25 лет назад, когда он возил в Хампи первых туристов, дороги были совсем плохими, и асфальта почти не было. Поэтому туристы очень боялись ехать с ним, им казалось, что он везёт их в какую-то безлюдную и опасную местность.

На обратном пути я смотрела в окно ещё пристальнее, чем раньше. У меня была важная проблема, но я пока не знала, как её решить. Дело в том, что сегодня впервые за время нашего путешествия, у Ганеши в машине не было цветов. Рано утром в Хампи их было никак не достать. И, не знаю уж, что думали по этому поводу мои спутники, но мне это казалось чудовищным нарушением миропорядка.

Мы снова ехали через поля чили, хлопка и сахарного тростника, оставляя за спиной сотни посёлков и десятки городов. Обратный путь казался более тяжёлым, чем дорога в Хампи, потому что все мы, конечно, утомились.

Уже во второй половине дня мы заползли в горы и пересекли границу с Гоа. Неподалеку от границы мы завернули на автозаправку (в Гоа бензин дешевле, чем в Карнатаке), и я тут же выпорхнула из машины, так как заметила, что в ларьке за углом продаются цветочные гирлянды. Бархатцы поступают в продажу утром, поэтому сейчас они уже изрядно подвяли, но лучше уж такие цветы, чем никаких. Я принесла цветы Сурье, он застенчиво поблагодарил меня, привычным движением руки завязал узел, чтобы укоротить гирлянду, и положил её вокруг Ганеши, сказав, что с самого утра переживает, что у Ганеши нет цветов.

На этой же стоянке Сурья с сыном поменялись местами, и последние два часа дороги за рулём был его сын. А Сурья сидел на переднем сиденье, и по нему было видно, что он смертельно устал. Доехав до своего дома, наш молодой водитель вышел из машины, а Сурья подвез нас к самому отелю. Когда мы расплачивались с ним, мне очень хотелось рассказать, как сильно мы благодарны ему за эту потрясающую поездку, и вообще за его заботу и внимание, но разговор получился совсем не об этом. Сурья напомнил мне, что сегодня – ночной рынок в Арпоре, и мы собирались туда поехать. Я, конечно, про это не забыла, но сейчас, после того как он за два дня проехал без малого тысячу километров, мы совсем не хотели, чтобы он ещё куда-то нас вёз. Нам и так было жалко его и стыдно, что мы отняли у него столько сил. Но диалог у нас складывался совершенно глупый:

- Мы не хотим, чтобы Вы везли нас в Арпору, вы очень устали после поездки в Хампи, вам нужен отдых.
- Да, вы, конечно, устали, отдохните пару часов, потом я за вами заеду.

Сурья был непреклонен, во-первых, он клялся, что не устал, во-вторых, уверял, что не может отпустить нас в Арпору одних. Я бы лучше вообще отказалась от этой поездки, чем просить его в ночь везти нас куда-то ещё, но Сурья принял решение сам и сказал, что в девять вечера будет ждать нас у гостиницы.

Выйдя из машины, я неожиданно обнаружила, что у меня очень кружится голова. Денис объяснил мне, что в последние часы машину вёл сын Сурьи, а он, будучи не слишком опытным водителем, совершал много неловких и резких маневров, от этого меня и укачало. И я в тысячный раз подумала о том, как же нам повезло с Сурьей, ведь вчерашнего 500-километрового переезда я совершенно не почувствовала.

В отеле мы слегка передохнули, помылись и поделились впечатлениями с нашими соседями. Пока мы колесили по Карнатаке, они съездили с ночёвками на пляжи Вагатора и Арамболя, напоили водкой девушку из Мумбая, и она украла у них все деньги.

На площадке перед гостиницей у меня произошёл самый глупый на свете разговор. Меня поймал местный таксист Себи. Дело в том, что два дня назад он предлагал нам свои услуги, а я сказала, что нам ничего не нужно, потому что мы едем в Хампи. Он тогда настойчиво расспрашивал меня, с кем мы туда едем, а я так не хотела разжигать вражду между ним и Сурьей, что ушла от ответа и неопределенно сказала, что мы едем с каким-то гидом. Но сегодня Себи видел, как мы с Денисом выходили из машины Сурьи, и, конечно, всё понял. К счастью, он был настроен вполне благодушно и сказал мне, что нам очень сильно повезло с водителем, ведь мистер Сурья – самый опытный таксист на всём побережье. Вскоре я узнала, что сам Сурья тоже пытался скрыть от Себи, что везёт нас в Хампи, и сказал, что везёт нас на ближайший пляж. Благими намерениями…

В девять часов Сурья повёз нас в Арпору. Он был на удивление весел, живо обсуждал с нами планы на оставшиеся дни, но я всё равно не могла отделаться от жгучего стыда за то, что мы не даём ему отдохнуть после долгой дороги. На подъездах к Арпоре были такие пробки, словно весь Гоа съехался на ночной рынок. Я принялась уговаривать Сурью, чтобы он высадил нас прямо здесь и ехал домой, а мы пешком дойдём до рынка и вернёмся обратно на любом такси или тук-туке. Результат этого разговора был более чем предсказуем, никуда нас Сурья не отпустил и сказал, что обязательно нас дождётся, потому что рынок в Арпоре – золотая жила для жадных таксистов: они понимают, что всем, кто выходит с рынка среди ночи, нужно как-то добраться до отелей, и взвинчивают цены до небес.

Рынок в Арпоре хотя и находится под открытым небом, но он так ярко освещён галогеновыми лампами, что сразу же забываешь про ночь. К счастью, он не так огромен, как рынок в Анджуне, но народу здесь, кажется, ещё больше. К тому же посередине рынка находится музыкальная сцена, где выступают какие-то рок-группы, иногда даже поют по-русски. И вокруг сцены, конечно, непомерная толпа.

У нас уже было кое-какое представление о том, что нужно купить, да и общение с продавцами после опыта Анджуны шло легче. Поэтому за час мы нарезали несколько кругов по рынку и набрали полные сумки какой-то ерунды. Пожалуй, самая ценная покупка того вечера – маленькая статуэтка Ганеши, купленная на самом выходе. Теперь она стоит у нас дома под букетом живых цветов и каждый взгляд на неё будоражит воспоминания об Индии.

На выходе с рынка, как и предрекал Сурья, творился беспредел. Сотни таксистов пытались разорвать на части каждого туриста. Чтобы нас там не затолкали, мы отошли в сторону и позвонили Сурье, но было так шумно, что я никак не могла разобрать, что он говорит. К счастью, это было и не нужно, главное, что он понял, где мы, и уже через минуту вынырнул из толпы прямо перед нами.

По дороге в отель мы с Денисом думали о говорили только об одном: нам невероятно повезло встретить Сурью в первый же день путешествия. Судьба подарила нам уникальный подарок: в чужой стране нам встретился беспрецедентно честный и благородный человек, и пусть он был неразговорчив и упрям, но он сделал для нас в тысячу раз больше, чем сделал бы любой другой таксист. Оставалось всего три дня до вылета в Москву, и перед отъездом нам очень хотелось как-то отблагодарить Сурью за его доброту. Мы решили, что купим ему в подарок тёплый плед, чтобы наш добрый водитель не мёрз в дальних путешествиях. Эта идея нам обоим очень нравилась, и в эту ночь мы крепко уснули, думая только о хорошем.

После возвращения из Хампи меня уже не покидало ощущение, что поездка заканчивается. Мы вволю напутешествовались, и за оставшиеся три дня нужно было приобрести хоть какое-то подобие загара, чтобы у родственников в Москве не было вопросов о том, где, собственно, мы пропадали 11 дней. Поэтому мы снова собрали вещи, и Сурья повёз нас в Морджим, в шек своих друзей, где мы планировали провести два дня и две ночи.

Но так уж исторически сложилось, что мы с Денисом не умеем валяться на пляже, купаться и пить свежевыжатые соки днями напролёт. Поэтому по дороге в Морджим у Дениса неожиданно возникла блестящая идея. Он предложил мне подобрать материал о местных достопримечательностях, по-русски начитать его на диктофон и подарить эти записи Сурье, чтобы он мог включать их своим туристам в дороге. Идея была действительно замечательная, и я тут же согласилась, что это будет гораздо более ценный подарок, чем теплый плед, который наш водитель и сам может себе купить.

Дело в том, что 90 % туристов в Гоа – русские. И за эту поездку мы к ужасу своему убедились, что все рассказы Михаила Задорнова про русских заграницей – правда. Не знаю, как так выходит, но только единицы из наших туристов способны худо-бедно изъясняться по-английски. Все остальные упрямо говорят с гоанцами по-русски, а, если их не понимают, то повторяют то же самое погромче и помедленнее. Мне за наших туристов стыдно. Я не считаю, что гоанцы должны учить русский язык, чтобы ублажать отдыхающих. Это мы едем в чужую страну, это мы должны подстраиваться под местный язык, местные нравы и обычаи. Это мы должны благодарить гоанцев, что они разрешают нам смотреть на их удивительную жизнь. И, если мы заплатили, как нам кажется, огромные деньги за билеты и туры, это не даёт нам права вести себя развязно и считать местных жителей обслуживающим персоналом, который должен исполнять любой наш каприз и понимать наш сложный и чужой для них язык.

Молодые гоанцы учат русский. Себи говорил мне, что, подзаработав денег за туристический сезон, он поедет в Панаджи на одномесячный курс русского языка (стоит он, кстати, 100 долларов – весьма немало по местным меркам). Сурья русский язык не учит, и мы его решение уважаем. За время поездки мы слышали от него только два русских слова, вероятно, запомнившихся ему случайно – «обезьян» и «магазин». Я как-то раз спрашивала, как он находит общий язык с русскими, которые совсем не говорят по-английски. Он сказал, что старается объясняться простыми словами, в основном обозначающими движение или направление, при этом он сопровождает речь активной жестикуляцией и даёт самые краткие указания. Но это не всегда помогает, он сам признаётся, что иногда ему ни в какую не удаётся понять русских и что-то им втолковать.

Поэтому Денисина идея с аудио-экскурсией мне очень понравилось. Таксист, у которого в машине есть русский аудио-гид по достопримечательностям, мог бы приобрести здесь большую популярность. Подъезжая к Морджиму, мы высматривали интернет-кафе, чтобы, как только Сурья оставит нас на берегу, приступить к работе. Он, конечно, проследил за всеми мелочами. Убедился, что нам дали хороший тростниковый домик, свозил нас в деревню за фруктами, миллион раз повторил мне, чтобы мы звонили ему при возникновении любых проблем, и, даже когда мы пошли купаться, ненадолго остался в шеке «почитать газетку», но одним глазком присматривал, чтобы с нами всё было в порядке.

Нам очень нравился Морджим. А, главное, в эти два дня мы были единственными посетителями Lovely Jubbly шека, поэтому все лежаки и весь пляж перед кафе были в нашем полном распоряжении. И никаких соседей, никаких пьяных русских – только море, солнце, песок и тростниковые хижины. В которых, кстати, оказалось чистейшее постельное бельё и мягкие пледы. Правда, не было горячей воды, но за день вода так нагревалась на солнце, что вечером душ всё равно получался тёплым.

Искупавшись пару раз и обнаружив, что наш бдительный страж уехал, мы спросили у официанта, где ближайшее интернет-кафе. Он объяснил, как пройти, впрочем, мы приметили это место, ещё когда ехали сюда на машине. Час использования интернета стоит в Морджиме 30 рупий (15 рублей), печать одной страницы – 5 рупий (2,5 рубля). Мы с Денисом заняли два компьютера и принялись за работу. Денис искал материалы про Старый Гоа и Панаджи, я раскапывала информацию про Хампи. В общей сложности за час работы мы подобрали и распечатали 33 страницы.

Развалившись на пляже, я принялась читать то, что мы нашли, и вскоре поняла, что за имеющиеся в моём распоряжении два дня я не сумею написать адекватный материал про Хампи, хотя именно им мне хотелось заняться в первую очередь. Либо информации о Хампи в интернете недостаточно, либо я просто плохо искала. Мы решили, что лучше как следует написать о Старом Гоа, чем кое-как написать о Хампи, в конце концов, если Сурья оценит эту идею, я смогу продолжить работу в Москве и потом прислать ему аудиозаписи по электронной почте. Так что в первый день в Морджиме я в основном читала про Старый Гоа и писала текст экскурсии. Мне это было не в тягость, скорее наоборот, я радовалась возможности отплатить Сурье добром за добро.

К вечеру, когда стемнело, в шеке неподалёку от нас началась вечеринка («White party»), приходить на неё можно было только во всём белом, у нас белой одежды с собой не было, да не сильно и хотелось. Мы решили удалиться от громкой музыки и пошли гулять направо по пляжу, в направлении Арамболя.

Этот вечер мне точно никогда не забыть. И что бы я о нём ни написала, это будут только лишь слова, отдалённо намекающие на происходившие со мной чудеса.

В тот вечер Индия приняла меня. Я уже не раз писала о прекрасной внутренней свободе, которая волнами накатывала на меня на протяжении всего путешествия, но в этот день она захлестнула меня с головой, уронила на песок и разбила о берег абсолютно все тревоги, волнения и комплексы, все дурные воспоминания, все потери, все ошибки, все проблемы. Нечто подобное я чувствовала только один раз в жизни – на фестивале Пустые Холмы, но там над гигантской поляной стоял такой кумар, и так пахло коноплёй, что моему слабому организму хватило одного этого запаха, чтобы отрешиться от всех житейских дел и впасть в блаженное состояние счастья. В вечернем Морджиме мне не понадобилось никакого допинга – хватило запаха моря, шума волн, звёздного неба, мелкого песка под ногами и неуловимого духа Индии. На меня нахлынул такой восторг, которого я не испытывала ещё никогда в жизни. И, главное, что это было чистое, беспричинное счастье, вызванное не событиями дня, а обрушившимся на меня осознанием, что я – жива, мир – огромен и прекрасен, люди – добры, а небо – вечно. Вы скажете, что снизошедшие на меня откровения неоригинальны, но, если вы хоть раз познавали эти истины не умом, а сердцем, то вы поймёте, что творилось со мной в тот вечер.

Словно специально для нас пляжи Морджима и Ашвема были пусты. За многочасовую прогулку нам встретилось всего человек пять, которые занимались йогой в кругу горящих свечей. Обойдя их, мы оказались совершенно одни на морском берегу. Удерживать ураган в моей груди не было никакой возможности, да и причин на то не было. Я танцевала, пела, валялась на песке и много тысяч раз благодарила небеса за обрушившееся на меня счастье. Благословенная Индия, я не заслужила таких подарков.

Мы вернулись в свою хижину около десяти вечера. Белая вечеринка всё ещё продолжалась, и музыка гремела вовсю. Мы с Денисом решили, что, если так будет всю ночь, то завтра мы позвоним Сурье и попросим забрать нас отсюда. Но до этого не дошло. Около одиннадцати мы вышли из домика на звуки салюта. В каких-то ста метрах от нас в небе расцветали огромные фейерверки, а мы стояли, укутавшись в плед, на пороге своей тростниковой хижины, и не было на свете людей счастливее нас. После салюта вечеринка закончилась и музыка умолкла, а мы легли спать.

На утро мы искупались, позагорали, а, когда солнце стало припекать, спрятались под крышу шека. Денис распробовал горячий чай с масалой (сбор местных специй) и пил его кружку за кружкой. А я удобно разложила по столику кипы бумаг и путеводителей, придавила их посудой, чтобы не разлетались на морском ветру, и принялась за работу. Писать приходилось от руки, чем я, к стыду своему, давненько не занималась. Тетрадью мне служил детский альбом для рисования, купленный за 15 рупий (7,5 рублей) в ближайшем магазинчике. Работалось мне с удовольствием.

Около двух часов дня я ненадолго оторвалась от текста, потому что почувствовала на своей спине чей-то взгляд. В дверях шека стоял Сурья и улыбался до ушей. Он подошёл к нам, спросил, как нам отдыхается, и сказал, что приехал посмотреть, всё ли у нас в порядке. На мой вкус, проехать двадцать километров, чтобы узнать, всё ли у нас в порядке – это немного слишком. Но, к счастью, Сурья слегка лукавил, он приехал сюда для того, чтобы поиграть в карты с хозяином шека, ну, за одно и нас проведать.

А нам почему-то было спокойнее, когда он рядом.

Часам к пяти я дописала текст экскурсии, прочла его Денису, и мы исправили мелкие недостатки. Удалившись в нашу хижину, мы настроили диктофон на телефоне и приступили к записи. Но не тут-то было! В этот день я осознала все сложности работы диктором. Казалось бы, всё, что от меня требовалось – это ровно, громко и без запинок прочитать несколько страниц знакомого текста на родном языке. Но на какой-нибудь фразе я обязательно сбивалась. Или проглатывала слово, или запиналась, или путала буквы. А те лёгкие недочёты, на которые в разговорной речи мы не обращаем внимания, на записи страшно режут слух. Я нервничала, сбивалась и начинала заново раз десять. Но время поджимало, и пришлось оставить это дело до вечера. Сурья уже стоял возле машины, приглашая нас ехать в Багу.

В Багу мы ехали по делам – там нас ждал сшитый для Дениса костюм, куртка и моя дублёнка. Все три вещи вышли удачными. Мы быстренько всё померили, расплатились, купили ещё несколько сувениров и загрузили добычу в багажник. Сурья сильно удивлялся, он никогда не видел такой тёплой одежды и не понимал, зачем везти её из Индии, пришлось объяснить, насколько дороги у нас такие же вещи. Осмотрев объемы покупок, я сообщила ему, что завтра нам придётся покупать второй чемодан, Сурья сказал, что заедет за нами утром и по дороге в отель завезёт на рынок в Мапусу. У нас оставался последний денёк в Индии – послезавтра утром самолёт.

Вечером в двух соседних шеках играла музыка, а нам нужна была тишина для записи экскурсии. Поэтому мы снова двинулись по пляжу в направлении Ашвема и Арамболя (кстати, до Арамболя так дойти не получается, по крайней мере в темноте: часть береговой линии совсем не освещена и не понятно, что там, похоже, крупные камни). Где-то в районе Ашвема мы увидели очаровательный шек: с дивными фонарями ручной работы, с плетеной мебелью, гамаками, беседками, со столиками на крыше – в общем, сказка. И, главное, ни там, ни в ближайших кафе не было музыки. Мы зашли и спросили, можно ли заказать у них горячий чай и поработать за дальним столиком. Нам объяснили, что кухня вот-вот закроется и весь персонал уйдёт, но, если мы возьмём чай и расплатимся, то можем сидеть здесь вдвоём хоть до утра. Это была редкая удача. Кроме нас в шеке не было ни души, поэтому мои ораторские упражнения никому не мешали. Даже Денис ушёл обратно в нашу хижину за фотоаппаратом, чтобы снять, как здесь красиво. Поэтому около получаса я сидела на плетёном диванчике наедине с диктофоном и рассказывала ему про португальские церкви. Неудачных попыток было множество, но, когда Денис уже вернулся, мне всё-таки удалось сделать более-менее ровную запись. Вся экскурсия заняла около 11 минут, что неплохо, учитывая, что поездка до Старого Гоа на машине длится полчаса.

Мы возвращались по пляжу в свою хижину под яркими звездами и перевернутым полумесяцем. В этот вечер во мне поселилась такая печаль, что не описать словами. Казалось бы, впереди ещё целый день, но себя никак не обманешь: этот день будет последним.

Вечером вышла маленькая неприятность. В соседнем шеке, прямо за тонюсенькой стеной нашей хижины, вовсю играла музыка. Днём Сурья говорил мне, что по закону музыку должны выключать ровно в 11 вечера, если этого не происходит, можно сразу же вызывать полицию. Он даже телефон мне продиктовал, но я, разумеется, пропустила это мимо ушей, думая, что такая информация мне ни за что не пригодится. В одиннадцать часов музыка и не думала умолкать. Нам очень хотелось спать, но мы пока не шли жаловаться на шум, потому что у меня возникла и ещё одна внештатная ситуация. Подруга, узнав, что я в Индии, попросила меня привезти для неё кое-какие специи. И в этот вечер она начала по одному присылать мне сообщения с названиями нужных ей трав. Всего получилось 84 пункта, и процесс пересылки названий занял около часа. Поэтому до 12 ночи под неумолкающую музыку я переписывала названия специй с экранчика телефона на бумагу. Утром нам предстояло где-то эти специи искать.

После полуночи список специй завершился, а музыка – нет. Поэтому мы оделись и пошли в соседний шек. Там, разумеется, за бутылкой чего-то крепкого восседала компания русских туристов. К счастью, им музыка была не нужна. Официант, видимо, догадался по моему хмурому лицу, что я весьма недовольна, и с извинениями выключил это безобразие.

Мы наконец-то остались в тишине и легли спать.

Вот мы и добрались до самой грустной части повествования. Наступил последний день нашего путешествия. Проснувшись утром, мы побежали в интернет-кафе, купили там флэшку и записали на неё аудио-экскурсию. Потом быстро позавтракали и сделали несколько прощальных снимков Морджима. Нам было здесь очень хорошо.

В одиннадцать утра приехал Сурья. Я была настолько опечалена предстоящим отъездом, что все английские слова начисто вылетели у меня из головы, поэтому даже с ним в этот день я объяснялась кое-как и зачастую не понимала, что он говорил. Сам Сурья тоже был чем-то подавлен, но едва ли это было связано с нашим отлётом. Я попробовала спросить у него, в чём дело, но он ответил, что всё хорошо.

По дороге в Мапусу я отдала ему флэшку и подробно объяснила, что на ней записано. Сурья, конечно, поблагодарил нас, но, как мне кажется, не обрадовался. Я сто раз вспоминала этот момент, но так и не поняла, в чём же дело. Наверное, есть какая-то разница в менталитете, из-за которой то, что казалось нам такой блестящей идеей, ему таковой не казалось. Я очень боюсь, что он никогда даже не включит эту запись. Впрочем, не знаю.

Мапуса, которая в нашем путеводителе названа «крошечной деревенькой» - это, на самом деле, вполне крупный город. А рынок, который путеводитель очень рекомендует посетить – это, скажу я вам, кромешный ад. Ни один из увиденных нами базаров не был похож на рынок в Мапусе. Здесь проходы между рядами узкие и тёмные, а количество людей просто зашкаливает. Иностранцев практически нет, рынок чисто гоанский. Найти здесь, наверное, можно всё на свете, главная задача – себя не потерять. Все очень громко кричат, бегают, плюются, жуют свой отвратительный наркотик, торгуют не только с прилавков, но и прямо с земли. Все тебя куда-то тащат, куда-то зовут, говорят на всех языках одновременно. Сориентироваться невозможно. Быть может, такая она и есть, настоящая, неприукрашенная Индия. Бедная, оборванная, шумная и страшная. По крайней мере, таково одно из её лиц. Ох, не хотелось бы мне оказаться здесь одной. К счастью, сюда нас Сурья одних и не пустил. Он пошёл с нами вместе и быстро провёл нас сперва к магазинчику с чемоданами, потом – к лотку со специями. Толпы людей всё время перегораживали мне путь, и я следила только за тем, чтобы не потерять из вида ни Сурью, ни Дениса. За 800 рупий (400 рублей) мы купили довольно хлипкий чемодан на колёсиках, надеясь, что перелёт до Москвы он как-нибудь переживёт. Уже в машине Сурья сказал, что нужно было лучше торговаться и взять этот чемодан за 600 рупий, но так я пока не умею. Потом он вывел нас к продавцу специй, сказал ему несколько слов на местном языке и протянул написанный мной список. Список был на английском, но, похоже, содержал научные названия трав, которые продавцу были малознакомы. Читал он медленно и с трудом, делая какие-то пометки ручкой и, видимо, пытаясь сообразить, как эти пряности могут называться на его языке.

Откуда-то выпорхнули две девушки, слегка говорящие по-русски, принесли табуретки и предложили нам сесть. Мы отказались, а вот Сурья излишним комфортом не побрезговал и устало опустился на стул. Поиск нужных специй занял довольно много времени, и, пользуясь неподвижностью моей модели, я сделала несколько фотографий мистера Сурьи. Когда он увидел, чем я занимаюсь, то замахал руками, и последний кадр, к сожалению, оказался смазанным.

В целом Мапусский рынок произвёл на меня ужасное впечатление. Девушки-продавщицы прилипли к нам, как листья в бане, они засыпали нас вопросами и комплиментами, сравнивали Дениса с Александром Сергеевичем Пушкиным и совершенно не реагировали на просьбы оставить нас в покое. Они согласились помочь продавцу специй найти для нас нужные травы, и бегали по всему рынку, выкупая для нас специи у других продавцов. Но при этом настаивали, чтобы, закончив с пряностями, мы зашли в их магазин серебра. Нам не было нужно серебро, мало того, рупии у нас снова заканчивались, и мы в любом случае не могли уже ничего купить, но девушки не отставали. Мне хотелось провалиться сквозь землю.

Дело со специями продвигалось медленно. Продавец то на несколько долгих минут погружался в чтение списка, то отрывался от него, зачерпывал какие-то пряности большой жестяной миской, взвешивал и упаковывал в пакет, потом снова утыкался в список, просил девушек или Сурью сбегать за чем-нибудь к другому продавцу и снова с головой уходил в чтение. Гора упакованных специй перед ним постепенно росла. Наконец, он закончил поиски. Получилось что-то около 12 пакетиков с пряностями общим весом в полтора килограмма. Покупка обошлась нам в 2000 рупий (1000 рублей), как раз столько местных денег у нас и оставалось. Стараясь не отставать от Сурьи, мы быстро покидали это злачное место, но девушки неслись за нами, продолжая приглашать в свой магазин. Не выдержав, я остановилась, вложила одной из них в ладонь 10 рупий и ещё раз попросила отстать от нас. Девушка злобно вернула мне бумажку и сказала, что моих денег ей не надо – ей надо, чтобы мы посмотрели её магазин. К счастью, на каком-то из поворотов они всё-таки нас покинули, а мы вскоре выбрались из мрака Мапусского рынка к свету и к машине.

От полученных впечатлений меня била дрожь, а английские слова совсем перепутались в голове. По дороге в гостиницу я раз десять поблагодарила Сурью за то, что он не бросил нас одних в этом жутком месте. Он только посмеивался да улыбался.

Мы бросили вещи в гостинице и попросили отвезти нас в Кандолим, к ближайшему пляжу. Всё-таки это был наш последний день, нельзя было упустить возможность искупаться. В Кандолиме мы расплатились с Сурьей. В этот момент я поняла, что мы с ним, скорее всего, больше не увидимся. А он почему-то этого не понял. Когда мы вышли из машины, он сказал, что позвонит нам вечером, но больше никакой связи с ним не было.

На пляже меня захлестнуло волной печали, и уверения Дениса в том, что мы ещё не раз сюда вернёмся, не могли помочь. Из Кандолима мы отправились пешком в Калангут, чтобы всё-таки купить вторую красивую юбку у женщин, с которыми мы познакомились в Анджуне. По дороге мы сбились с пути, пришлось брать такси. Когда мы подъехали, магазин уже закрывали, но нас всё-таки впустили внутрь, и нам удалось напоследок купить нужную вещь. В гостиницу мы добирались на тук-туке уже после заката.

Последний вечер в Индии я провела в слезах и в сборах. Не то, чтобы я не хотела отсюда уезжать или что-то здесь не успела сделать. Напротив, для первой поездки мы получили, может быть, даже слишком много впечатлений. Но я нигде и никогда ещё не была такой счастливой и такой свободной. И я плакала оттого, что уже скучала по этому месту.

Вот уже почти неделя, как мы прилетели в Москву. Каждая вещь, извлекаемая из чемоданов, пахнет специями, благовониями, морем – пахнет Индией. Я принюхиваюсь к ним, и мне почти не верится, что всё это было на самом деле. Днями напролёт я пишу этот текст, словно заново переживая каждый миг путешествия, перелистываю фотографии, читаю об Индии в Интернете. И вчера на каком-то сайте мне внезапно приоткрылась маленькая тайна: "Сурья" в переводе с санскрита значит "солнце".

_______________________________________

Закончив этот отчет, я очень надеюсь всё-таки взяться за написание текстов об остальных достопримечательностях Гоа, а потом сделать аудиозаписи и как-нибудь передать их Сурье. Поэтому, если вы читаете этот отчёт и планируете через какое-то время ехать в Северный Гоа, пожалуйста, дайте мне знать, можно ли передать через вас маленькую флэшку. Если это осуществится, я буду очень счастлива. Ну и, разумеется, если вам нужен прекрасный таксист в Гоа, у меня есть телефон :)