Доминиканское притяжение. Не наши наши.

an2808 12 октября 2012, 14:57

Пляжный отдых в Ла-Романа, Доминикана , Россия

955
Нравится!31
Отель этот был хорош! Сказочная территоря. Изумительное обслуживание. Прекрасные номера. А самое главное, вокруг звучала русская речь. В далекой Доминикане она звучала не...
238
26 комментариев
В избранное

Отель этот был хорош! Сказочная территоря. Изумительное обслуживание. Прекрасные номера. А самое главное, вокруг звучала русская речь.

В далекой Доминикане она звучала непривычно и красиво, с еврейско-одесским акцентом. В этом отеле отдыхали очень много наших, но уже не наших, а бывших граждан СССР. Не знаю, по какой причине бывшие соотечественники, в основном еврейской национальности, облюбовали этот отель для отдыха. Наверное они знали, где надо отдыхать. Отель действительно был прекрасен.

На весь экран В альбом Мне нравится

Я лежу почти у самой кромки воды на мягком шезлонге, под зонтиком из пальмовых листьев. Изо всей силы жарит яркое солнце. Тёплая, карибская волна с легким шуршанием набегает на берег и смывает оставленный на песке чей-то след. Жарко.

Фима, а не пора ли нам по коктейлю...
Толя, я вас умоляю, вы можете называть меня по-русски Ефимом.

Фима - мой друг. Мы познакомились здесь на пляже. Ему 73 года, но выглядит он моложе.
Суховатый, подвижный, разговорчивый, у него острый ум и отличная память. Его мозг не имеет пределов для историй, цифр, фактов в любой области бытия. Несмотря на разницу в возрасте с ним очень интересно общаться.

Толя, представляете, меня так давно не называли Ефимом. Вот уже тридцать лет, как я живу в Америке и все Фима, Фима... Тридцать лет. Я вам скажу, Толя, это так много, так много. Как давно это было. Я был молодым, стройным и красивым. Я работал в Минске на большом заводе. Имел должность. Ефима Лазоревича уважали все. У него были путевки, санатории, пансионаты, льготы.
У меня было все, Толя! На большом заводе я был председателем профкома.

Фима, не понимаю, зачем вам Америка, когда у вас было все.
Да... Да... Америка, Америка, бормочет он чуть картавя на "р", удобней устраиваясь на шезлонге. Я вас умоляю, Толя, может вы думаете, что нас там встречали с фанфарами. Нет, никому мы там не были нужны. Я шесть месяцев не мог найти работу. Это я, имевший такую должность и окончивший с красным дипломом один из ведущих вузов СССР. Я неплохо знал английский и немецкий.
Ну, Фима? Откуда два языка, это в советское-то время.

Толя, я вам так скажу. Еврейский язык очень схож с немецким, как русский и украинский, а английский я хорошо учил в институте. С языками у меня проблем не было. Была проблема с работой. Но я записался на курсы. Серьезные курсы. Всей семьей мы собирали две с половиной тысячи долларов, чтобы оплатить их. Три месяца я упорно занимался. На курсах нас было много и все разных национальностей. И все мы приехали в Америку.
Потом были экзамены и нас осталось двадцать. После следующего экзамена, десять. И всем десятерым были обещаны больщие должности. А троим, лучшим, гарантированы должности инженеров на ведущих заводах.

За все экзамены мы тоже платили немалые деньги. В тройке лучших были: один молодой человек из сербии, я и грек. Мы были лучшими. Нам вручили какие то дипломы, поздравили и сказали чтобы мы ждали письмо с приглашением на работу. Так вот, я вам скажу, Толя, я уже тридцать лет жду то письмо. Не было никаких курсов. С нас просто собрали деньги, развели нас, кинули. Америка... Америка...

Печально, Фима. Значит, не только в России кидают.
Да бросьте вы, Толя, а что твориться в России? Мы смотрим телевидение. У нас четыре российских канала и везде показывают ужас!
Посмотрите у Малахова на каждой передаче, дерутся, стреляют, детей убивают... В России, что народ совсем ненормальный стал?

Я не знаю, что ответить на это и говорю, что не все так уж у нас страшно, у Малахова - это шоу, и в стране у нас шоу, продолжающееся уже много лет. Потом еще что то говорю. И заканчиваю словами М.Жванецкого.
"В Росии, Фима, свет в конце тунеля конечно-же уже виден, вот только тунель, сука, не кончается".
Фима смеется. Он все понял и продолжает.

А сейчас, я вам скажу, Толя, я пенсионер, я живу в Нью-Йорке. У меня прекрасная квартира, и хорошая пенсия. Каждый год я приезжаю в этот отель на отдых. Я был во многих странах. Много видел.

Фима, мы с женой тоже были во многих странах и по два раза в год ездим на отдых. Так стоило ли вам уезжать для этого в Америку?

Это вы сейчас ездите, а тогда, тридцать лет назад... Толя, я так вам скажу. В этом отеле отдыхает восемьсот человек. И пятьсот из них эмигранты из России. Через каждые десять дней сюда приезжают новые пятьсот наших эмигрантов, и так круглый год. И у каждого для отъезда из России была своя причина.
А сколько таких отелей еще, кто знает?
Россия, Толя, была для нас родным домом, но когда из дома уезжает столько людей...
Это что, нормально в доме? Тысячи, миллионы умных, грамотных людей могли бы работать на Россию, а работают на Америку. И это навсегда. Наши внуки уже не знают русского языка, и родина их Америка. Он замолкает. А я меняю тему.

А где любят отдыхать коренные американцы?
Фима смеётся... Нигде! Они не отдыхают.
Как? почему?
Потому, что дураки. Американцы работают, работают, работают... Для них главное деньги, деньги, деньги...

Фима, а вы были на Ямайке? Ямайка - моя мечта. Помните Робертино Лоретти - Джамайка, Джамайка... с тех пор я мечтаю о Ямайке.
Зачем вам Ямайка, Толя. Конечно я бып там.
Ну как зачем? Я бы приехал домой и сказал друзьям: Я! Был! На Ямайке!
Ну так скажите своим друзьям, что были там. Она всего триста километров отсюда.
Там такая же природа, и такие же отели, и море такое. Скажите, что вы были на Ямайке и вам поверят.

Фима, а кем вы работали в Америке. Фима отвечает не сразу.
Толя, вы что-то говорили на счет коктейлей...
Да. Говорил. Пора бы. Холодненьких, с айсом. Что-то уж сильно припекает сегодня.
.
Америка... Америка... Ямайка... Ямайка... Я работал, Толя, как бы это вам объяснить, в общем, по-русски слесарем. Придавая важность профессии он добавляет:
В Америке нет водопроводчиков, электриков, сантехников. Американский слесарь - профессионал, он должен уметь делать все. Он и сантехник, и водопроводчик, и электрик. И он еще долго рассказывает о достоинствах американских слесарей.

Фима! Вы действительно работали слесарем? Вы, окончивший с красным дипломом лучший вуз СССР, работали слесарем? Неужели в Америке не нашлось для вас более достойного места? Вы умный и грамотный...

В Америке много умных и грамотных, туда не едут необразованные дураки. Там большая конкуренция. Мне повезло. Я имел работу и нормальную зарплату. Многие уехавшие не имели и этого.
Да и не все смогли устроиться на новом месте. Трудно было тем, кто не знал языка. Вы не можете себе представить, что такое бросить все. Дом, работу, должность, друзей и уезжать с одним чемоданом. Конечно, трудно было. Но мы выдержали. И теперь у нас есть все.

Фима, а в Россию не тянет, спрашиваю я.
В Россию? Эээ-х Россия... Да нет, Толя. Пожалуй нет... Теперь уже нет! Близких родственников у меня там не осталось, а дальние не помнят меня. В России, мне делать нечего. Он замолкает, на долго - долго задумывается погрузившись куда то в себя и потом как бы очнувшись говорит:

Толя, я пожалуй не буду коктейль, я выпью русской водки.
Вы же не пьете крепких напитков, Фима, и к тому же в пляжном баре нет водки, там из крепких напитков только ром, поверьте мне как профессионалу.
Тогда давайте ром. Говорят доминиканский ром хороший ром. Вы пробовали его?
Обижаете, Фима! Конечно пробовал. И не только пробовал... Ром, поверьте, здесь прекрасный, но я буду коктейль. В жару мохито, пожалуй в самый раз. Мята она холодит.

Амиго, подзываю я, проходящего мимо официанта и немецкоиспанскоанглийским конгломератом пытаюсь сделать заказ. Но меня опережает Фима на своем чистом английском.

Официант кивает головой, уходит. А мы, глядя в морскую даль надолго замолкаем. Думаем каждый о своем.

Я не знаю, о чем думает Фима. А я думаю о том, что отдыхать нам осталось три дня. И через три дня мы улетим из этого рая в промозглый российский март. И вновь навалятся проблемы. Нет. Дома все хорошо. И с работой вроде всё нормально, но там дома, постоянно ждешь каких-то неприятностей.
Да, конечно, будут наезды. Будут менты и налоговая, пожарники и электрики, отчеты и кипы никому ненужных бумаг. К этому мы привыкли. Ну как в России без этого... В России без этого никак!
Я смотрю на безмятежно отдыхающего под зоником Фиму и вспоминаю наших, российских пенсионеров... Я вспоминаю своих родителей, всю жизнь ишачивших не зная отдыха, за палочки трудодней, за облигации всесоюзных займов. Вспоминаю своего отца, участника Великой Отечественной. По милости великих вождей "отдыхавшего" за границей. В германском концлагере. Мать, еще ребенком узнавшей прелести сталинской коллективизации...
И на душе становиться как-то скверно и неспокойно. И уже не хочется никакого мохито...

Фима, я пожалуй тоже выпью рома, говорю я. Эй амиго!......

Ну что, Толя, будем живы и здоровы! Спустя несколько минут, чокаясь, говорит Фима.
Я смотрю на море, где легкая карибская волна смывает в мягком песке кем-то натоптанные следы и оставляет за собой ровную, чистую полоску прибоя...
... Будем! Обязательно будем, Фима!