Великолепный Тунис: история 1-ая (в 2-х частях). Блеск и Нищета Монастира, ч. 2

Итак, мы подошли к великому рибату

Предвосхитившие это событие моменты описаны здесь: Великолепный Тунис: история 1-ая (в 2-х частях). Блеск и Нищета Монастира, ч. 1

Цель нашего путешествия и нас разделяли стройные ряды пальм и что-то ещё. Это что-то ещё, несомненно, было интересным, но когда цель уже рядом, трудно сосредоточиться на чем-то другом, второстепенном.
К второстепенному, как я сейчас понимаю, относились:
– Хабиб Бургиба в виде «золотого» бюста (на фото мелко справа), смотрящий на свой мавзолей (на фото не представлен) и расположенный перед мавзолеем мемориал Мортир (две восьмиугольные беседки под белыми куполами);

– непосредственно кладбище Сиди эль Мезри с могилой имама Сиди эль-Мезри (XII в.). Говорят, могила (кубба) имама – святое место, туда приводят исцелять больных детей. Но вообще изначально на кладбище хоронили мурабитунов – воинов-монахов, живших в рибате и защищавших город, а монахи-воины, как известно, после смерти только в Рай, поэтому святое место и быть похороненным там означает, что дорога в Рай уже проторена. Таким образом, самым святым место кладбища является квадратная кубба имама эль-Мезри, а самым роскошным – мавзолей Хабиба Бургибы. Говорят, во время своего президентства он ежегодно 10% бюджета страны направлял на развитие Монастира, и это, конечно, не только ул. Независимости, и даже не столько, сколько, полагаю, ветка метро Сахель, соединившая Монастир, с одной стороны, с Суссом, а с другой, – с Махдией… Аэропорт опять же… Университет… Наверное, место на святом белом кладбище, на котором все могилы развернуты лицом к Мекке, и откуда прямая дорога в рай, он заслужил. По крайней мере, сам он так посчитал – мавзолей начал строить ещё в 1963 году, то есть в свои 60 задумался о вечном. Но это я отвлекаюсь, тогда на кладбище мы не пошли – не было с нами ни больных, ни детей, ни тем более больных детей, к счастью;

[перед кладбищем примостилось какое-то непонятное сооружение - два каменных колеса: действительно, если подключить воображение, видно, что это гироскутер для пальмы, к счатью для нашей нервной системы и состояния психики, днём пальмы в Монастире предпочитают вести статичный образ жизни]

– непосредственно перед рибатом Хартем информационный туристический центр – зрелище живописное, но не производящее впечатление обитаемого, в котором русскоязычных туристов кто-то ждет. Впечатление, возможно, ошибочное – проверять мы не пошли;

– Великая мечеть – очень интересное место, даже уникальное, как все первые постройки на спорных территориях, а мечеть датируется IX в. Изначально поэтому у мечети не было никаких опознавательных элементов: ни минарета, который был пристроен аж в XIII-XV вв., ни купола, которого нет до сих пор, ни даже михраба (молитвенной ниши, указывающей на Мекку), михраб был пристроен первым, в XI в. Ну а галерея с колоннами и арками была пристроена уже в XVIII в., и это очень хорошо, потому что для нас, туристов-иноверцев это единственное, по сути, что мы можем осмотреть, ну и минарет ещё, без всяких шариков, кстати;

– далее, я так понимаю, продолжение центрального парка – партерная группа, правда, без фонтанов, но очень милая – гулять по ней мы не пошли, но, забегая вперёд, вид сверху ещё более очарователен;

– ещё один рибат – Sidi Dhouib, что неудивительно, учитывая важное стратегическое значение Монастира как военной крепости аж до самого периода французского протектората, правда, в настоящее время от этого рибата, полностью разрушенного, восстановлен всего 1 этаж. И я не уверена, что внутрь можно попасть, и не уверена, что пока есть необходимость туда попадать. Зато перед рибатом есть какой-то то ли мемориал, то ли фонтан…

Ну и всё, осмотрев поближе партерную часть парка, мы рванули в рибат Хартем, наконец-то!

Солнце припекало, из-под панамок тек пот… Ура! Вход мы нашли без труда.

Как водится, это был не тот вход – старый, уже не действующий…

На наше счастье мимо уверенно шла ещё одна группа туристов. Удержаться, чтобы не пойти за уверенно двигающимися людьми, практически невозможно. Эта безотказная стратегия нас привела… да! Ко входу в рибат!

На входе была рамка металлоискателя и два очень приветливых человека, абсолютно не говорящих ни то что по-русски, но и сколь-нибудь внятно по-английски. Тем не менее, нам удалось приобрести нужное количество билетов с возможностью делать фото. И убеждение, что мы только что прослушали квалифицированный рассказ о том, что и где смотреть и как двигаться по крепости – такой вывод я сделала на основании жестикуляции рассказчика – одного из смотрителей.

И вот мы оказались во дворе – каком-то маленьком, но башня торчала, высокая.

Много фото сделать не получилось, как и поискать какой-нибудь интересный ракурс – вторая группа, франкоязычная, ломанула в какой-то арочный проход, я поняла, – нам надо от них не отрываться, и мы рванули следом.

Там был ещё один двор – побольше, дерево, под ним в тени сидел ещё какой-то человек в форме.

И надпись над ещё одним входом – музей. Франкоязычная группа уверенно зашла туда. Мы оказались в безвыходном положении – здравствуй, музей!

Музей маленький, размером с молельный зал, но я подзависла, – в первую очередь у кожаных обложек.
Два исключительных стенда с информацией на английском (остальная информация предоставлена по-арабски и по-французски, франкоязычная группа в пять человек радостно щебетала у информационных стендов) гласят примерно следующее.

Происхождение: Великая мечеть Кайруана
Этот переплёт является одним из старейших примеров исламских переплётов. Он состоит из прессованной доски из тополя, обтянутой кожей. Посередине – изображение маленького колокольчика, увенчанного цветком лотоса. Он окружен двумя концентрическими кругами, обрамленными четырьмя стилизованными навершиями, которые очень характерны для кайруанского орнаментального репертуара, начиная со времен Аглабидов. Украшение выполнено благодаря технике рельефа, с помощью струны. Эта техника, использованная при выполнении первых мусульманских переплётов, была унаследована от Византийской и Коптской школы переплёта, которая распространилась повсеместно в Средиземноморском бассейне.
Датировка: вторая половина 4-го века н. э. / Вторая половина 10-го века н. э.

Происхождение: Великая мечеть Кайруана
Задняя переплётная крышка. Красно-коричневая краска кожи стала черной по краям. Панель покрыта плетеным ремешком, похожим на лямку, с бахромчатыми маркировками, охватывающими кругляшки. Центральная веревка скручена в три узла. Граница состоит из четырех линейных рамок. Кожа покрывает панель из того, что кажется тополем, на обратной стороне которого приклеен кусок пергамента.
Датировка: конец 3-го-начало 4-го века н. э. / 9-й-10-й вв. н. э.
Как были установлены дата и происхождение: другие идентичные переплеты были найдены все еще прикрепленными к томам Корана. Палеографическое изучение их письменности очень точно датирует их с конца 3-го по начало 4-го века (9/10 века н.э.). Кроме того, Дамасский переплет определенно датируемый 270 (883) годом, показывает удивительное сходство с этим кайруанским переплетом.

Понятное дело, датировка представлена как по исламскому летоисчислению, так и по европейскому.

Зал, кстати, интересен тем, что воочию демонстрирует архитектуру арабских мечетей (молельных залов) того времени. Таким образом, в экс-михрабе, украшенном погребальными колоннами римского периода, расположена подставка с древними листами Корана. Рядом – солнечные часы. Ещё представлена коллекция керамики, арабские астролябии, правда, в разобранном виде, но, возможно, тем интереснее изучать детальки. Также стенд с иллюстрациями литературных произведений, что характерно, там вполне себе изображены люди.
Ну и я отдельно позависала у стенда с монетами – первые русские куны/ногаты по курсу соотносились как раз с вот этим вот… и именно такое вот добро ходило по территории и нашего государства того периода, интересно.

Из интересного мне ещё на глаза попался план 1200-летней перестройки крепости: пометки на французском, но понятны интуитивно. И здесь просматривается, что в данной крепости было аж два молельных зала – очень просветленные духом воины-монахи обитали в ней. Говорят, таких рибатов, чтобы с двумя мечетями сразу, во всём Магрибе больше не сыскать.

Здесь же представлено фото входа во второй рибат (Sidi Dhouib/ Сиди Дуиб) – 1956 г.
Ну и фото того, что собой представляла центральная часть Монастира в 1960 г., и сразу становится понятно, какую огромную работу проделал Хабиб Бургиба по развитию родного города. И это мы ещё держим в уме ж/д ветку и аэропорт, районы которых тут не видны. И сразу, просто моментально, уходит сарказм о том, сколько первый президент сделал для Монастира…

Всё описанное представлено на приведенных выше фото, если кто-то заинтересуется, идентификация труда не составит.

...Дальше мы выбираемся из помещения музея, открытого, кстати, в 1958 г. практически сразу после обретения независимости и светскости, и… да, дозорная башня – «высоко сижу, далеко гляжу» – это про нас, что нам какие-то 100 ступеней?

Тут должна сказать, каким-то чудом с франкоязычной группой мы разошлись (то ли они вообще туда не полезли, то ли кто их знает), и это большое везение: во-первых, лестница очень узкая с низким потолком, разойтись на ней в разные стороны весьма сложно. Во-вторых, обзорная площадка на самой башне тоже… такая, скромных размеров, да ещё и бортики низкие… в общем, эти ощущения вполне щекочут нервы. Зато виды… Виды перекрывают все неудобства с лихвой!

Главное, что открывается взору при выходе из башни – вид на море, – строили башню приморской военной крепости не для того, чтобы рассматривать медину. Тем не менее, мечеть Хабиба Бургибы открывается во всей красе. А за ней медина, а дальше современный Монастир, а перед мечетью – центральный парк и ещё один рибат – Сиди Дуиб, поменьше, от которого сохранился только первый этаж, и тот восстанавливали.

И море… Справа, в сторону Махдии – вид на городской пляж и небольшие каменистые мысочки – рельеф берега неровный. Пляж тут так себе, в основном отдыхает местное население, для гостей страны песчаные ровные пляжи Сканеса с отелями на любой вкус и кошелек. Тем не менее, что-то строят. В целом краски весьма радуют глазки – постройки белые, как и положено в приморских городах Магриба (правда, часть построек именно в Монастире имеет и желтый цвет – древний город, имеет право на самобытность).

Ну и с другой стороны - марина.

Или вот так

Или вот так

И сплошные святыни:

кладище Сиди эль Мезри, белое, рядом с синим-синим морем

И снова центральный парк

И немножко сама крепость - вид сверху, в том числе и на те самые пушки

Наверху время бежит непонятно и незаметно, но часы подсказали: пора уходить. На прощание ещё один взгляд через объектив на дозорную башню

В итоге достроек баншя в этом рибате оказалась посредине крепости, изначально, конечно, она была угловой, и ещё три бастиона маленького рибата Хартем конца VIII в.

Наверное, стоило ещё побродить по стенам крепости, говорят, там интересные виды... Потрогать все эти раскаленные на солнце пушки посмотреть скаты для них, порассматривать кельи... Да просто переходы, наконец. Возможно, когда-нибудь в другой раз.

Для себя я сделала пометочку на достаточно подробную информацию про крепость и музей, возможно, кого-то заинтересует ещё: Рибат Монастира

Ну а дальше всё просто: из рибата мы прошли мимо бюста первому президенту республики, поразило отношение - какое-то не достаточно почтительное, и дело не в шатрах позади бюста, а в том, что на постаменте расклеена какая-то информация рекламного характера, а что-то сорвано, но следы остались... всё меняется под Луной, в том числе и отношение к ушедшим вождям.

Но президент по-прежнему смотрит на свой мавзолей. Мавзолей осквернять, говорят, нельзя - камеры установлены, народ вычисляют, хватают, сажают... Вычисляют отели по цвету браслетов, кстати, если вдруг осквернитель будет иностранным гостем.

Там же расположен и музей, но мы туда не пошли

Тем не менее, информация есть: Мавзолей Хабиба Бургибы
Ну и если кто-то вдруг проникнется личностью первого президента Туниса, товот информация про его дом-музей (сначала дом. где он проживал после того, как оставил пост президента страны, а потом уже музей): Музей Хабиба Бургибы

Вообще в целом интересный зигзаг судьбы: человек основательно и задолго до смерти стал готовиться к своему торжественному погребению - нанял фр. архитектора - Оливье Климента Какуба, оплатил тому путешествие по миру, чтобы найти лучшее решение для такого великого сооружения как мавзолей (француз, кстати, схалтурил - вышла самая типовая постройка типа «мечеть» только с двумя башнями типа «минарет классический», хотя минаретами их называть не следует, потому что не мечеть же), оплатил дорогущий каррарский мрамор, оставил указания сыну, кого из глав государств пригласить на похороны - процессия должна была торжественно двигаться из г. Туниса в г. Монастир... А потом смещение с пожизненной должности и тихая старость в своем поместье, и скромная церемония погребения, хотя несколько глав государств прибыли, говорят.

Мы в музей, где доживал свои последние годы Хабиб Бургиба, не поехали совсем, мы прошли мимо мемориала Мортир,

бросив взгляд на мечеть Хабиба Бургибы с другой стороны,

обернувшись на рибат...

потом пробежали прямым путем, не плутая по центру, через медину - на самом деле там есть прямая улица от остановки луажей до крепости.

Погрузились в луаж, выяснив путем вербально-невербальных переговоров, который будет отправляться от остановки первым, подождали попутчиков, сказали, что нам там, где аэропорт. По дороге выяснили, что можно было выйти и раньше, но выяснили неудачно, не подумав и не успев предупредить водителя, а громко кричать: «Стоп! Стоп!» не решились, так что вылезли на остановке возле аэропорта, с благодарностью без лишних вопросов отдав всё тот же динар с человека и... полюбовавшись на африканскую акацию,

вернулись в отель, создатели котрого помнили, что когда-то эти земли были римской провинцией.

Такое вышло путешествие сквозь времена, такая вышла история.

Таким вот нам открылся город Монастир - место, куда вполне можно съездить проветриться из Сканеса на пару-тройку часов - недалеко, увлекательно и живописно. Побродить по марине, пройтись по набережной... зайти в медину и подняться на дозорную башню рибата.